Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 239 – Хейзел Райли

— «Я убила свою первую любовь».

Сердце у меня спотыкается. Сначала я боюсь, что ослышалась. Я уже собираюсь попросить повторить, когда в кармане джинсов вибрирует телефон. Я вытаскиваю его, сомневаясь: номер незнакомый.

— Алло?

— Добрый вечер, это Хейвен Коэн? — женский, взрослый голос.

Хайдес отодвигает микрофон, чтобы мой разговор не ушёл в зал.

— Да, это я. Кто говорит?

— Мы звоним из больницы Йель — Нью-Хейвен насчёт вашего брата, Ньюта Коэна. — Я вздрагиваю так, что перехватывает дыхание. — Вы могли бы подъехать как можно скорее? Ньют вышел из комы.

Глава 43. ЦВЕТОК ЛОТОСА

Лотос символизирует забвение и потерю желания вернуться домой. История Одиссея — пример того, как природные явления, как цветы, используются в греческой мифологии, чтобы отразить стороны человеческого состояния и опасности, возникающие в пути жизни.

— Где мой брат? Как он? Я могу его увидеть? — это первое, что я выпаливаю, мчась по коридору к интенсивной терапии.

Двое медбратов и врач стоят у двери; у неё в руках папка, остальные двое слушают её. Все трое одновременно поворачиваются ко мне.

Я сделать и шага не успеваю — меня останавливают. Арес слева, Хайдес справа.

— Коэн, ты не можешь влететь в палату и броситься на Ньюта. Он после комы будет заторможенный, ещё бед наделаешь. Стой.

Голос Ареса выше обычного. С тех пор как мы вошли в больницу, он нервный и на грани истерики. Как бы ни был Ньют для меня важнее всего, невозможно не заметить, как резко у него сменилось настроение.

К нам выходит врач — женщина с каштановыми волосами, собранными в высокий хвост.

— Хейвен Коэн, сестра? Я доктор Тайрелл.

Я яростно киваю.

— Я могу его увидеть? Как он?

— Здесь, — она указывает на папку, — написано, что у вас один родитель. Где ваш отец?

— В данный момент до нашего отца не добраться, — подтверждаю. — Здесь только я. Я единственный родственник Ньюта.

Она несколько секунд меня изучает, будто ей меня жалко. В конце концов вздыхает и после краткого медицинского объяснения добавляет:

— Ньют спокойно открыл глаза. Ни возбуждения, ни растерянности. И, как бы мне ни хотелось назвать это хорошим знаком, на деле — нет. Он пока не отвечает даже на базовые стимулы вроде обращения по имени. Пальцы рук и ног шевелятся едва-едва, остальное тело неподвижно.

Моё — тоже. Я внезапно каменею на месте, мне трудно даже сглотнуть. Сердце начинает колотиться, каждый удар — глухой толчок в ушах.

— Формально он вышел из комы, — продолжает доктор Тайрелл. Двое медбратов за её спиной смотрят с сочувствием. — Сердечный ритм ровный, дышит без труда. Показатели хорошие. Но будто всё ещё спит. Возможно, это временно: у каждого пациента восстановление идёт по-разному. Однако мы должны учитывать и то, что он может остаться таким на всю жизнь. В состоянии… транса.

Я не замечаю, как начинаю мотать головой, с мокрыми глазами — пока руки Хайдеса не обнимают меня, и он не гладит по спине, успокаивая.

Тысяча осколков жизни пролистывается перед глазами. Воспоминания с Ньютом — моим не кровным братом, но связью такой крепкой, будто мы близнецы. Моя единственная семья. Единственное, что у меня оставалось.

— Мы хотя бы можем узнать, раскрылась ли ему ладонь и что он сжимал? — резкий голос Ареса возвращает меня в реальность и возвращает телу подчинение. Я ведь совсем забыла об этой детали.