Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 244 – Хейзел Райли

На ступенях ко входу — пожилая женщина. Стоит неподвижно, как часовой, в элегантном костюме и лакированных туфлях на каблуке. Голова выбрита; из мочек свисают крупные серьги-кольца.

Это директор Сент-Люцифера. Хайдес звонил вчера, чтобы попросить о визите. Когда он представился как Кай, Малакай, женщина сразу его узнала и явно обрадовалась. Мы хотели, чтобы она восприняла приезд как ностальгическое паломничество — мол, поклон и благодарность месту, где Хайдес Малакай обрёл семью.

Хайдес выходит вперёд, и алые губы женщины расплываются в радостной улыбке.

— Кай, — шепчет, тронутая. — Как приятно тебя видеть.

Хайдес кивает:

— Мне тоже. — Он плохой актёр. Или я слишком хорошо его знаю.

Директор обнимает его, потом переводит взгляд на нас. В глазах — явная растерянность. Возможно, нас должно было быть ещё меньше. Если её это и раздражает, вида не подаёт.

— Меня зовут Александрия. Я руковожу этим местом двадцать лет. Пятнадцать лет назад познакомилась с Каем… точнее, с вашим Хайдесом.

Все представляются и пожимают руку. Моя очередь — я смотрю ей прямо в глаза:

— Хейвен. Очень приятно.

Александрия на долю мгновения запинается — настолько короткую, что можно решить: показалось.

— Взаимно. — Отпускает руку сразу. — Хотите осмотреться? Дети сейчас на занятиях, в классах. У нас есть немного времени.

Внутри всё соответствует фасаду: светло и вылизано, будто поверхности моют каждый час. Цвет — один белый; исключение — металлические детали. Мужчины и женщины в форменной одежде проходят мимо, не поднимая глаз от пола, и приветствуют Александрию как королеву, которой положено отдавать почтение.

Самое тревожное — тишина. Двенадцать этажей — и тишина, от которой холодит кожу. Я слышу стук её каблуков по отполированному полу — и меня пробирает дрожь.

— Я мало что помню отсюда, — признаётся Хайдес, и я благодарна ему за этот звук. — Почти уверен, пятнадцать лет назад всё было не так.

Александрия оборачивается на три четверти с понимающей миной:

— Значит, не всё так плохо с твоей памятью. Мы полностью перестроили здание. Лет десять назад, да. Сейчас это уже не приют, а центр опеки — место, где находят дом дети из самых разных ситуаций.

Гермес поравнялся со мной. Он нервничает:

— Мне не нравится эта тётка, — шепчет, пользуясь тем, что Хайдес с ней беседует. — И место тоже. Терпеть не могу это всё.

Я переплетаю пальцы с его — слабая попытка успокоить:

— Это важно для Хайдеса. Потерпи.

Александрия проводит нас по всему комплексу. Показывает первый этаж — офисы и классы. Из окон видим детей и подростков, разделённых по возрасту. Они выглядят спокойными. Ведёт на жилые этажи. В каждой комнате по пятеро. Комнаты небольшие, но чистые и оснащённые всем необходимым. Она даже показывает, где жил Кай. Тогда у приюта было только шесть этажей, его комната была на четвёртом. Внутри Хайдес молчит, не комментирует, хотя Александрия тараторит, вспоминая «как это было».

Чем дольше мы тут, тем сильнее я боюсь, что это была ошибка. Не только из-за риска, что Кронос узнает, — но и потому, что Хайдесу больно, и только. Ответов ноль.

И каждые пять минут он поворачивается ко мне — глаза горят надеждой. Он надеется, что место выдернет из меня хоть крошку памяти, деталь, что подтвердит: я тоже провела здесь маленький отрезок детства.