Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 262 – Хейзел Райли

— У нас гостья. — Кивает на Хелл, застывшую столбиком и чуть скованную. — Обсудим после потрясающего вечера в луна-парке.

Я фыркаю. Афина улыбается моей нетерпеливости и пожимает плечами:

— Тогда поехали.

Лиам уже липнет к Хелл. Взгляд невинный, но я знаю его достаточно, чтобы понимать: намерения так себе. Гермес и Зевс вмешиваются синхронно — идеальная командная работа: первый приобнимает Хелл за плечи и уводит, второй хватает Лиама за ухо и тянет в противоположную сторону.

— Сиди смирно, плейбой, — одёргивает он, хотя в голосе слышна явная улыбка.

— Простите, господин Зевс.

Я жду, пока все двинутся, затем беру Хайдеса за запястье и киваю — держимся на пару шагов позади.

Он смотрит прямо перед собой. Сегодня полная луна, и её небесный свет словно тянется к Хайдесу. Если у неё есть любимчики среди смертных, она влюблена в моего парня. Он переводит на меня взгляд — вопросительный: он уже знает, что сейчас будет вопрос.

Я обнимаю его за талию, он перекидывает руку мне на плечи и прижимает к себе ровно в тот момент, когда нас продувает холодным порывом ветра.

— Я не знала, что ты так любишь «Ромео и Джульетту», — говорю через минуту.

— Я читал эту пьесу бесчисленное количество раз. Могу наизусть цитировать целые куски.

— Я подглядела некоторые фразы, которые ты подчёркивал. Там ещё были буквы. Зачем?

Хайдес откашливается:

— Когда я читаю, у меня само собой выходит приписывать самые любимые строки самым любимым людям.

Я целую его в щёку, и он, молниеносно, отвечает тем же — мне в щёку.

— Когда в книге попадаются слова о любви, я подписываю рядом твоё имя, Хейвен. Я не умею говорить «люблю» витиевато, поэтому позволяю делать это за меня поэтам и писателям, которые прожили целую жизнь, описывая любовь.

Глава 48. МИР С ВЫСОТЫ

Арес жил в храме, который охраняли амазонки, и сходил в бой в бронзовых доспехах с копьём в руках. Его нередко сопровождали устрашающие сущности — демон шумной сечи и дух битвы и убийства. Другими спутниками были Ужас (Деймос), Страх (Фобос) и Раздор (Эрида); порой рядом появлялись и Полемос (по-гречески «война»), и его дочь Алала — воплощение боевого клича.

Арес

Девчонка передо мной пару минут как улыбнулась. Кажется, впервые. Хотя могу и ошибаться: я, если честно, больше пялился на её сиськи, выпрыгивающие из выреза свитерка. Интересно, ей не холодно при такой погоде?

Громкий хохот вырывает меня из разглядывания — я резко оборачиваюсь. Хелл ржёт во весь голос, ладонью прикрывая рот, — над чем-то, что только что ляпнул Посейдон. Они так уже довольно долго: болтают, и Хелл смеётся каждой его фразе.

И что там, блин, смешного? У Посейдона чувство юмора так себе. В голове — котёл тупых шуточек и бессмысленных реплик, он выливает это на людей без стыда. Но каким-то чудом всё равно всем заходит.

— Арес, что-то не так? — Хейвен возникает передо мной с сахарной ватой. Бр-р.

Как будто мало этого, подваливает и Хайдес:

— Ты всё косишься на Хелл и Посейдона как на занозу.

Чёрт. Не думал, что кто-то заметит. Я же, наоборот, старался — отвлекался на вырез незнакомки.

— Вам показалось. И вообще, перестаньте носиться, будто вы…

Меня обрывает Коэн: отрывает кусок ваты и пихает мне в рот.

Я размалываю липкую дрянь и злобно жуём:

— Хотел бы, чтобы Поси… Пофейдон перестал заставлять её смеяться, — бубню с набитым ртом.