Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 309 – Хейзел Райли

— Тогда вам надо бежать от меня. Всем. Если вы разбежитесь, и я не смогу никого убить, игра встанет.

— Если мы побежим… — это говорит Гермес, и знакомый голос, такой пропитанный болью, рвёт меня на части. — Нас расстреляют на месте. Нам запрещено двигаться, пока ты нас не убьёшь или не решишь умереть сама.

Лиама трясёт. Его тут же берут под крыло Зевс, обнимая за плечи и пытаясь успокоить, и Арес — в этом он не мастер, но тоже помогает, шлёпнув Лиама по затылку.

— Не парься, — бормочет Арес Лиаму. — Если прострелят голову — быстро и безболезненно. Честно.

Лиам таращит глаза. Зевс цокает:

— Заткнись, Арес. Только хуже делаешь.

— Аполлон, нам нужна другая развязка, — говорю я наконец, сильнее вцепляясь в его руку. Ноги держат лучше, но я себе не доверяю. — Так не может закончиться. Почему вы согласились участвовать? Зачем вы приняли это? Что делает Кронос по ту сторону?

— Нас всех накачали, как тебя. Выбора не было. Нам позволили только заменить Геру на Зевса, — сообщает Афина. — Лазейки нет, Хейвен. Либо ты убиваешь нас и выходишь из лабиринта, обгоняя Кроноса, либо позволяешь убить себя — и выходим мы.

Нет. Нет. Нет-нет-нет. Так не будет. Это нечестно.

— Игра не может быть настолько беспощадной. У Лайвли в каждой игре есть обходной путь. Значит, и здесь он есть! — упираюсь я.

— Эту игру сделали специально под тебя, Хейвен, — объясняет Аполлон. — Помнишь рифмованную табличку перед коридором? «Один лжёт, другой говорит правду иногда…» Эта считалка, скорее всего, относится к версии лабиринта, которую проходили мы детьми — нам было по шесть. Тебе двадцать один, и ты уже слишком много раз обыгрывала Кроноса. Полагаю, Уран и Гея решили не рисковать.

Чует сердце: если Кронос настолько безумен, то его родители — ещё хуже. Он же их «воспитание». Даже если мы убьём Кроноса, кто поручится, что нам не придётся иметь дело с Ураном и Геей?

— Хейвен, — зовёт Аполлон. — Тебе нужно сделать выбор.

— Никто не заметил, что этот засранец — единственный, кто не помрёт? — Арес вскидывает руку. — Кому бы ни сдохнуть — Коэн или нам, Аполлон вне списка. Почему?

Аполлон поворачивается к нему, бесстрастный:

— Потому что в мифе Тесей не умирает.

Аресу такой ответ счастья не приносит. Он злится:

— А, да? Тогда дай мне красную ниточку — я накину её тебе на шею и задуш…

Гермес хватает его за руку и дёргает назад. Ясно: умереть должна я. Иного выхода нет. Я не смогу смотреть, как они умирают. Я не смогу их убить. Я не выйду из лабиринта и не буду жить без них.

Но признаю: мне страшно. До дрожи страшно умереть. Я не хочу.

— Хейвен… — Хайдес возвращает меня к реальности. Его голос и лицо говорят всё. Он понял.

Я невольно подтверждаю, потому что скрыть от него не могу. Падаю на колени, отпуская руку Аполлона. Хайдес сразу подхватывает меня. Его ладони обнимают мои бёдра.

Мы остаёмся на коленях, лицом к лицу, он держит меня.

— Хейвен… — шепчет. — Хейвен, смотри на меня. Прошу. Посмотри на меня. Хейвен.

По щеке катится слеза.

— Не могу. Не хочу видеть тех, кому придётся сказать «прощай». Не хочу видеть вас в последний раз — перед смертью.

Его руки с моих бёдер поднимаются к моему лицу. Он обхватывает его крепко, встряхивает — без боли — и заставляет встретиться с серыми радужками. Они затуманены слезами; стоит ему моргнуть — и они срываются водопадами.