Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 312 – Хейзел Райли

Афина стоит на коленях в траве и борется с желанием броситься к брату. Её парализует страх; взгляд прикован к лицу Герми, широко распахнутые глаза не моргают.

Аполлон тоже в шоке. Пистолет всё ещё поднят.

— Ты не должен был, — шепчу я Гермесу сквозь слёзы. — Не должен был, Герми. Не должен был…

— Я не мог смотреть, как ты умираешь, Маленький рай, — он сопровождает фразу лёгкой улыбкой — и тут же морщится. Грудь ходит всё чаще и чаще.

Даже если бы мы захотели, мы не смогли бы отнести его в медблок. Не смогли бы вызвать чёртову скорую. Никак его не спасти. Мы можем только быть с ним в его последние минуты. И пока Гермес гаснет у меня на руках, часть меня умирает вместе с ним.

— Мы ещё встретимся… — Гермес выдувает слова с трудом. Лицо в поту, кровь продолжает течь ручьями. — …может быть, прямо на небесах.

Он хрипит. Пытается сказать ещё, но язык заплетается, а лёгкие не дают воздуха. Ещё хрип. Он тянет ко мне руку и вцепляется в мою кофту, почти рвёт. Потом хватка слабеет, рука падает рядом. Он больше не двигается. Из левого глаза скатывается слеза. Гермес застыл, глаза открыты и устремлены в небо. Грудь не поднимается. Я подношу ухо к его губам. Он не дышит.

Он и правда ушёл.

Я не знаю, что делать. Не знаю, что сказать. Хочется кричать до хрипоты. Хочется взять тот пистолет и выстрелить себе, лишь бы не жить с этим грузом. Уже неважно, выйду я отсюда живой или нет. Если выйду — я буду видеть смерть Гермеса каждый день своей жизни.

Афина рыдает на коленях. Хайдес рядом, обнимает её. Один только Аполлон не подходит.

— Это лишь усугубляет всё, — нарушает молчание Аполлон. — Гермес обрёк вас — сам того не зная.

Не уверена, что выдержу ещё одну плохую новость.

— О чём ты? — подхватывает Зевс.

Аполлон кивает на Герми.

— Пожертвовав собой, он изменил выбор Хейвен. Она больше не может умереть. Если первый из семи жертвенных шагов уже совершен, они должны продолжиться до конца. Умирать придётся и вам — чтобы завершить начатое.

— Нет! — у меня срывается крик, будто это что-то исправит. — Нет, нет, нет… — продолжаю бормотать. Я прижимаю к себе тело Гермеса, как младенца, и качаю, будто так ему приснятся светлые сны. — Нет, нет, нет, нет, Герми, что же ты сделал…

Зевс ругается.

И в тот же миг меня накрывает новая ясность. Я буду смотреть, как умирает Афина. Как умирают Лиам. Зевс. Посейдон.

И я буду смотреть, как умирает Хайдес. Роли поменялись. Я внезапно понимаю его отчаяние. Сейчас я тоже хочу, чтобы Аполлон выстрелил в меня — лишь бы не видеть его смерть. Но если умру я, будет ещё бессмысленнее.

Не говоря ни слова, Зевс подходит к Аполлону. Тот будто всё ещё не пришёл в себя после последних пяти минут. Зевс накрывает его руку с пистолетом и помогает снова нажать на спуск. Грохот заставляет меня вздрогнуть — и Гермес почти выскальзывает из моих рук.

Зевс валится навзничь, почти рядом с Герми. Пуля прошила ему лоб. Кажется, он умер сразу. Всё произошло так быстро, что я не успеваю осознать. Всё настолько безумно, что не верится, будто это реально.

Лиам дрожит. Но не плачет. Он смотрит на неподвижное тело Зевса и качает головой:

— Не могу. Не могу. Я не…

Я уже знаю, что он собирается сделать, ещё до того, как он это озвучит. Пытаюсь остановить, но Лиам уже рвётся туда, откуда мы все семеро и появились. Он пытается сбежать.