Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 313 – Хейзел Райли

Он делает всего три шага, прежде чем — невесть откуда — его прошивают очередью. Пули пробивают тело сверху донизу, оставляя его в кровавой луже. Стреляли столько раз, сколько не требовалось. Трава под ним темнеет с пугающей скоростью.

От дикости его смерти меня подступает тошнота. Я вынуждена отвернуться и выплюнуть одни желудочные соки. Рвотные спазмы дерут горло, я не могу их остановить, и в то же время в желудке больше ничего нет. От усилия у меня текут слёзы. Почти захлёбываюсь.

— Сделай это быстро, — говорит Посейдон.

Аполлон двигается как в замедленной съёмке. Целится в область сердца и стреляет.

Тело Посейдона валится поверх тела Зевса. Арес, в двух метрах от них, смотрит на них во все глаза. Дышит тяжело, руки трясутся. Я вижу, как шевелятся его губы — он, похоже, говорит сам с собой. Никогда раньше я не видела его таким испуганным.

Остались только он, Афина и Хайдес. Они уходят один за другим, а я не могу отпустить тело Гермеса, чтобы подойти к остальным. Я окаменела. Я не чувствую ног. Какая-то часть меня уверена, что я хочу остаться здесь с ними и больше никогда не выходить из лабиринта. И я бы так и сделала, если бы это не делало их смерти пустыми.

Первым двигается Хайдес. Я издаю стон боли, но это его не останавливает. Он останавливается передо мной и опускается на колени — так же, как несколькими минутами раньше, когда мы прощались, будучи уверены, что умру я.

Он позволяет себе пару секунд, чтобы погладить брата по щеке. Шепчет что-то по-гречески; я не знаю перевода и не хочу спрашивать. Это их момент, и я молча уважаю его.

Потом поднимает голову и смотрит на меня. Смирение. Это смирение снова заставляет меня плакать.

— Закрой глаза и не смотри, — шепчет он.

Аполлон взводит следующий патрон и наводит ствол Хайдесу в затылок.

— Нет! — кричу я, хотя это бессмысленно. — Нет, прошу, нет. Подожди, Аполлон, подожди!

Он слушается, но лишь откладывает то, что всё равно случится. Я бешено оглядываюсь в поисках последней лазейки. Живые стены. Призрачный купол над нами. Тела моих друзей.

И вдруг взгляд цепляется за часы у меня на запястье. Семь вечера. Время моей встречи у входа с Кроносом. Если я отключилась, как говорит Аполлон, почему время не прошло? Я снова смотрю на лицо Хайдеса. Глаза возвращаются к циферблату. Теперь — два пополудни.

Я замираю, сбитая с толку.

Закрываю глаза и открываю. Стрелки стоят на восьми утра. Но сразу после восьмёрки — двенадцать. Остальных цифр нет или они написаны как-то криво.

Я подбираю пистолет, который уронила, и отшвыриваю подальше.

— Хейвен?

Я игнорирую Хайдеса.

Во сне время никогда не показывает правильно, а цифры расплываются. Сейчас, по часам, три пополудни.

Я вглядываюсь в свои руки: цвет кожи неестественный. Я бледная, но это розоватая бледность. Тыльные стороны — как у мертвеца, почти синюшные.

Всё это — сон. Ужасающе правдоподобный сон.

Я сплю.

И должна проснуться. Должна, потому что я больше не вынесу, глядя на мёртвых друзей — пусть это и не реальность.

Справа Аполлон только что застрелил Афину.

Очередь Ареса.

Я больше не хочу видеть ничью смерть. Я хочу проснуться. И не прошу об этом как о желании — я требую. Начинаю повторять вслух всё громче:

— Я хочу проснуться! Дайте мне проснуться!

Всё замирает.

Я закрываю глаза.

Задерживаю дыхание.