Книга Игры титанов: Вознесение на Небеса, страница 71 – Хейзел Райли

— Если слышишь меня… — делаю паузу. — Ты тоже мой брат по крови, Ньют. Но мне мало, чтобы ты это услышал в коме. Мне нужно, чтобы ты открыл глаза, был в сознании и посмотрел мне в лицо, когда я это скажу. Понял? Ты не умрёшь. И я отомщу за то, что с тобой сделали.

Я глотаю слёзы, наклоняюсь и целую его в лоб. После всего, что он сделал для меня, теперь моя очередь заботиться о нём.

Поворачиваюсь, глаза горят, всё плывёт. У двери стоит Аполлон. Рука на ручке, он готов закрыть дверь, как только я выйду.

Он не смотрит на меня. И мне вдруг хочется, чтобы посмотрел.

— Ты и правда остался снаружи, как я просила, — вырывается у меня.

Он кивает:

— Ты этого хотела.

— Хотела совсем другого.

— Но я не мог дать тебе это. — Его голос без обиды.

— Ты даже не извинился, — бросаю я. — Ни слова, что тебе жаль. Ничего.

Он стоит так близко, почти вплотную к двери, и всё равно упорно не встречает мой взгляд.

— Я не умею говорить фальшивые извинения. Единственное, о чём я мог бы пожалеть, Хейвен, — это что до сих пор думаю: правильно поступил, обманув твоего брата.

— Почему?..

Его голова резко поворачивается. Исчезла мягкость, к которой я привыкла и которую он почти всегда мне дарил.

— Когда я смотрю на твоего брата, лежащего в коме и обколотого таблетками, я думаю только: слава богу, что это не ты. Прости, что я эгоист. Но я не верю в идеальное, жертвенное чувство. Любовь делает больно. Она не всегда добро. И ты должна это принять.

— Это не любовь, — шепчу я. И чувствую, что проигрываю этот спор.

Аполлон пересекает комнату за шаг. Сжимает моё лицо одной рукой, и я ощущаю кольца, врезающиеся в кожу.

— Прости, — шипит. — Прости, но я сделал бы это снова. Я бы ещё тысячу раз столкнул твоего брата в тот чёртов лабиринт, потому что ты…

— Хватит, — гремит голос из-за его спины.

Я узнаю тёмные волосы Хайдеса. Он стоит, пылая злостью, и сверлит брата глазами:

— Оставь её. Разве мы ещё недостаточно натворили?

Аполлон прикусывает губу так сильно, что я боюсь — вот-вот пойдёт кровь. Но ответ я никогда не узнаю: он разворачивается и уходит быстрым шагом. Его плечо задевает плечо Хайдеса.

Я тоже выхожу, закрываю дверь осторожно, словно это может разбудить Ньюта.

Коридор пуст и тих. Мы в каком-то крыле виллы, которое я раньше никогда не видела. Хайдес протягивает мне руку, но я её не беру, и он опускает её обратно вдоль бедра. Между нами повисает напряжение — такое, какого не было даже в наши худшие дни, когда мы только познакомились.

— Ты же знаешь, что я не умею любить, — шепчет он. — Прости, если я делаю это неправильно. Если за последние часы делал всё неправильно.

— Я бы никогда не пожертвовала одним из твоих братьев.

— Ради меня? Правда? — в его голосе вспыхивает злость. — Ты бы позволила мне войти самому? — Он уверен, что я поступила бы, как Аполлон: обманула, подтолкнула в ловушку его или Гермеса. Или даже Афину.

— Нет. Я бы пошла сама вместо тебя. И именно этого я ждала и от тебя, и от Аполлона: не обманывать Ньюта. Это так сложно понять?

Я не хочу, чтобы Хайдес снова переступил порог лабиринта. Если бы мне пришлось выбирать между собой и им, как это случилось с Ньютом, я выбрала бы себя — снова. Но уже проследила бы, чтобы меня не обвели вокруг пальца. Я вошла бы без колебаний. И уж точно не втолкнула бы в ловушку кого-то другого только потому, что он мне не так дорог.