Книга Кровь песков, страница 14 – С. К. Грейсон

Я огляделась, прикидывая, можно ли ещё воспользоваться тем, что я не в шатре, — и тут одна из фигур отделилась от группы и двинулась в стан. Ко мне подошла всадница. Я узнала Идзуми.

Пот склеил её тёмно-каштановые волосы до почти чёрного; она тяжело дышала, но привычно. Одним рывком она подняла меня, развязав от колышка.

— Новый клан уже должен освободить склад, — сказала она, ведя меня обратно в мою временную клетку. Там и оставила — и умчалась. За дни у клана Катал она не была со мной жестока — назвалась, кормила с рук, хотя, кажется, никто бы и не осудил её за равнодушие. Но сейчас она не взглянула.

Может, я придумала — она просто устала. А может, ей было стыдно, что её клан отдаст мою жизнь пустыне этой ночью.

До темноты оставалось несколько часов, и я могла бы бежать. Но, рухнув на пол, я услышала, как тело просит отдыха. Я позволила тьме накрыть — решив, что это лучше, чем в последний час думать, почему меня так зачаровал мужчина в маске и его сабля.

Грубые руки подхватили меня, выдёргивая из спасительного забытья. Не дожидаясь, пока я толком очнусь, меня рванули из шатра. Солнце больше не палило — значит, уже стемнело.

Воздух тянул дымом, пляшущие отсветы жаровен мерцали в проходах между шатрами. Всадники по обе стороны почти не глядели на меня, волоча через лабиринт полотнищ к широкому открытому кругу — наверняка центр стана. Завидев толпу на площадке, я дёрнулась — и сразу стихла. Хоть дни сна и тени немного вернули мне силы, внутри шевельнулось другое: потерпи ещё чуть-чуть. Миг, чтобы ускользнуть, придёт, если выждать.

Но слишком тянуть нельзя — времени у меня мало. Толпа гудела — возбуждённо, празднично, — а меня подвели к вбитому в песок деревянному колу, торчавшему к небу, как обвиняющий палец. Меня прижали к столбу спиной; один воин принялся туго приматывать к колу мои лодыжки, другой развязал запястья, которые были связанны спереди. Свобода рук ударила, как вливание — это может быть шанс. Но мысль о бегстве разбилась о туго перетянутые щиколотки и о людскую стену, перекрывающую выход из круга.

Не успела додумать, как страж отогнул мне руки за спину и пристегнул к столбу. Потом оба растворились в толпе, оставив меня ждать.

Я лихорадочно огляделась; людей стало ещё больше, чем днём на окраине. После лет без единого человеческого голоса — кроме моего, когда я разговаривала сама с собой, — меня тянуло слушать. Волна разговора накатила ледяным бальзамом: и слишком, и успокаивающе. В общем гуле звучало предвкушение моей смерти, но под шумом жила другая нота — острее и темнее. Я знала её слишком хорошо. Отчаяние.

Зрителей были десятки, но держались отдельными кучками, не перемешиваясь, хотя и переговаривались. Рядом мальчишка с впалыми глазами и в рванье глядел на меня, вцепившись тонкими пальцами в материнскую ладонь. Обычно процветающие кланы — людны, но хоть этот стан и был самым большим из всех, какие я видела, многие здесь выглядели исхудавшими.

Шум сник — площадь смолкла. Толпа расступилась, и к месту, где меня привязали, вышел высокий мужчина. Я узнала холодный серый взгляд того, кто велел принести меня в жертву — того, кого мужчина в маске называл лордом Аласдаром. Он осмелился улыбнуться — улыбка не дошла до глаз — и повернулся к людям.