Книга Откупное дитя, страница 23 – Юля Тихая

И я — знаете что? Я взяла и достала эту сумку, потому что хорошие люди не прячут свои вещи в пнях, а если её спрятал плохой человек, то его и не жалко.

Сумка лежала долго. Внизу на коже появилось что-то влажное и пушистое, внутри было порядочно жучков, и хлеб в тряпице сперва стал плесенью, а затем сама эта плесень задохнулась от голоду. Зато внутри сумки были настоящие сокровища: огниво, хороший нож, серебряная спица, футляр со скляночками, в некоторых из которых что-то плескалось, миска, ложка, штаны, пара рубах и даже кошелёк, правда, почти пустой. Рядом лежал свёрнутый в рулон и перевязанный шнурком кусок шерстяной ткани: он был слишком большой, чтобы поместиться в сумку.

Ещё в сумке лежала книга. Она была небольшая, чуть больше пары ладоней размером, и в палец толщиной, но очень тяжёлая.

— Теперь и к людям будет можно, — ворчливо сказал грач.

А я чуть не поцеловала его прямо в клюв, потому что это было настоящее богатство и редкостная удача!

У ручья я первым делом постирала одежду и вывесила её на солнышке сушиться. Потом разобрала все вещи повнимательнее, помыла пустые склянки, перелила в самую маленькую свою каплю благодати. И от этого на душе стало так хорошо, что я рассмеялась даже.

И грач тоже подобрел, потому что сказал вдруг:

— Чигирь.

— Чирик? — переспросила рассеянно.

— Чигирь! Зовут меня так, дурья твоя башка!

Я прищурилась и повторила:

— Чирик, я поняла!

А потом развеселилась:

— Ой, не могу! Чирик! Такое смешное имя!..

Бесить грача очень легко, одно удовольствие. И обижается он смешно, глупо как-то, хотя и называет меня дурочкой.

От шерстяного одеяла я отрезала небольшие куски и нашила их на плечи рубахи, чтобы грачу сиделось лучше, и его когти не драли больше мои бедные плечи. И хотя засыпала я в тот день голодная, спалось мне хорошо и сладко.

А утром грач сказал важно:

— Ну, хватит дурака валять. Сегодня пойдём к людям и поищем тебе работу.

Я разулыбалась сразу: к людям! Работу! Настоящую ведьмину работу! С помощью грача я уж как-нибудь, пусть не с первой попытки, но справлюсь и заговорю всё, как нужно, и смогу купить хотя бы крупы!

Потом задумалась:

— А как сказать, что я ведьма?

Грач закатил глаза и мученически вздохнул:

— Ты в зеркало себя видела?

Я вздрогнула:

— Видела…

— Да не в это! Тьфу, балда. Ты рыжая, в русалочьих туфлях, с грачом и вся странная. Да все сразу поймут, что ты ведьма!

— А если не поймут?..

Но они поняли.

К полудню мы вышли на дорогу, и с встречной телеги со мной поздоровались уважительно. В посёлке я собрала в кулак всё своё невеликое мужество и спросила у мальчишки-козопаса сурово:

— Ну-ка скажи. Где здесь остановиться путнику?

И мальчишка не обсмеял меня, не плюнул и пальцем показывать не стал. Так и пошёл меня провожать со всеми своими козами.

Дом был добротный, с большим двором. Дела на пороге не делаются, и я спросила только про постой и ужин, и хозяйка охотно предложила мне сенник. В моих местах сенник — это когда мешок набивают сеном на постель, а здесь сенник оказывается не постелью, а большим сараем, но это всё лучше ночёвки под ёлкой.

Я оставила сумку, прочитав над ней по подсказке грача заговор от воров, и вот теперь сижу под окошком, нюхаю ветер и жалею девчонку, что потеряла зеркало. И опомниться не успеваю, как хозяйка зовёт на задний двор и разливает по мискам густой наваристый суп с требухой и кореньями.