Книга Половина пути, страница 111 – Юля Тихая

Делай так, как считаешь правильным. Стой на своих ногах и следуй туда, куда катятся камни. А дальше будет, как будет.

Он устал вариться в этом один.

Он не разберётся в этом один. А кто-то — должен, и раньше, чем Брент пойдёт на доклад.

Он нанял угловую комнату и убедился, что номер рядом пуст, а по коридору не шастают посторонние. Гостевой дом был простенький, довольно бедный, в окна нещадно дуло, и от сквозняка загадочно шелестели листы. Стола здесь не было, и чертежи пришлось раскатать прямо на кровати, придавив по углам чем попало.

— Представь, что ты королевич, — предложил Брент негромко. — Как ты можешь здесь всё разрушить?

Ольша выглядела бледной и встревоженной, и захотелось плюнуть на это всё и утащить девчонку гулять по закатному посёлку, смотреть уток, целоваться и, может быть, что-нибудь ещё. Но у Брента была работа, и она была куда важнее телесных удовольствий.

— Но ты же и сам можешь…

— Нониль — огненный королевич.

На самом деле ему скорее нужен был второй взгляд, свежий и бесстрастный. Разумеется, Брент умел читать и считать огненные конструкции, хотя они и давались ему сложнее родных. Куда больше ему мешала не стихия, а присяга — и неубиваемая симпатия к мёртвому королевичу.

Нониль был моложе самого Брента. Почти мальчишка, но всегда очень серьёзный, с уставшим взрослым взглядом. Брент наслушался от сослуживцев историй про капризных девиц, которых присылали на Стену в довоенные годы не иначе как в воспитательных целях, и Нониль не был на них похож решительно ничем. Он не ныл над перловкой в столовой, не задирал нос в коридорах, не распускал нюни, когда получал в нос на тренировке. Да, при нём всегда ошивалась охрана, а вокруг было почти видимое кольцо отчуждения, но несмотря на всё — королевич Нониль был свой.

Хороший парень. Погиб непростительно молодым. Погиб защитником, до последнего исполняя свой долг…

По крайней мере, Брент привык так думать. Иногда, когда сон не шёл, Брент перечислял про себя поимённо погибших в башне, от королевича до прачек. В списке в городском штабе было четыреста двадцать семь имён, и в самые плохие дни Бренту приходилось вспоминать его и два раза, и три.

Брент стиснул зубы и заставил себя выкинуть из головы строчки.

Какое-то время Ольша молча изучала чертежи, иногда воссоздавая блёклые цветастые модельки и крутя в них узлы. Схема была комплексная, сложная, и хотя на основную питающую часть они любовались уже больше двух недель, многие детали для девушки должны были быть в новинку.

Красиво. Ольша всегда становилась особенно, по-волшебному красивая, когда касалась стихии. Сам Брент чувствовал себя над этими чертежами чахнущим деревом, уставшим от слишком долгой жизни.

Наконец, Ольша почесала нос и села ровнее.

— Вариантов несколько, — начало было интересное: сам Брент видел два. — Вот здесь часть схемы держится на контрольной рубке, если так сложится, что одновременно пропадёт сила королевича, скажем, он потеряет сознание, и погаснет этот узел…

— Исключено. В рубке всегда дежурят, этот комплекс питают двое, и на нём висит сигнальный щуп Киблиса Вашкого.

— Если это случится быстро…

Брент прикинул:

— Мерцание узла — не меньше четырёх минут. За это время Киблис или старший смены подняли бы резервный контур.

Резервного контура на чертежах не было, но Ольша кивнула. Прикусила губу.