Книга Половина пути, страница 146 – Юля Тихая

Дом ответил тишиной. Будний день, лишь немного позже обеда… наверное, и медик Ройтуш Лачкий, и его супруга Аннебика Лачки, — Ольша несколько раз повторила имена про себя, чтобы не запутаться, — сейчас в клинике, работают. Ну, по крайней мере здесь есть скамья, не такая проблема подождать до…

Тут дверь распахнулась, и Ольша торопливо растянула губы в приветливой улыбке.

— Ба! Да ты ещё раздулся, это что, горный воздух?!

— У меня хоть горы, а у тебя какое оправдание?!

На этом мужчины захохотали, а потом обнялись и от души приложили друг друга ладонями по спинам.

В дверях, опираясь на костыль, стоял довольно молодой мужчина в свитере крупной домашней вязки и растянутых армейских штанах, скрывающих отсутствие ноги — та была отнята, похоже, под коленом. Ростом он был лишь чуть ниже Брента, зато куда уже в плечах, гибче и подвижнее. В светлых кудрявых волосах мелькала седина, на лице — глубокие резаные тени, и мужчина был весь жилистый и сухой. Весь — кроме округлого брюшка, какое обычно ассоциируется со злоупотреблением пивом.

— Милая, это Таль, мой младшенький! Он трепло и кобель, но в глубине души чуткая натура и не откажется обсудить с тобой красоту снежинок!

Ольша протянула руку для рукопожатия, но Таль перехватил её ладонь, чувственно поцеловал пальцы и обворожительно улыбнулся.

— Вот это я и имел в виду, — вздохнул Брент. — Таль, это Ольша, она работает на меня по контракту, мы через несколько дней двинем дальше в Град. Постарайся до этого времени не довести её до смертоубийства!

Таль в ответ рассмеялся, а потом лукаво подмигнул Ольше. Смеялся он хорошо, звонко, легко; правда, глаза у него при этом даже не улыбались. И дурачился он тоже как-то без души, хотя и очень старался:

— Милая барышня не разобьёт мне сердце холодностью!

— Милая барышня разобьёт тебе нос при желании. Ты пустишь нас или нет?

Таль скорбно вздохнул и посторонился. С костылём он управлялся довольно ловко.

— Добро пожаловать, — уныло тянул Таль, притворно вздыхая, — чувствуйте себя как дома, хлеб-соль, ни в чём себе не отказывайте… только это, братец, гостевая-то у нас одна теперь.

Ольша сжалась, а Брент безразлично пожал плечами:

— Ну и ладно.

❖❖❖

Внутри дом был отделан светлыми досками. На первом этаже коридор с двумя дверями, в умывальную и смотровую, а дальше большая комната с печью, обеденным столом и плюшевой диванной группой. В углу спальня: Брент кратко пояснил, что раньше она была родительской, а теперь её уступили Талю, чтобы он не карабкался с костылём по лестнице. На мансарде большая кладовка, родительская комната, кабинет и гостевая.

— Это Налиды была, — улыбаясь, пояснил Брент.

Комната, несмотря на довольно свежий ремонт, ещё хранила в себе следы девчачьего прошлого: внутри ниши для одежды обои в розовый цветок, на стенах вышивки, с ламп свисали проволочные бабочки. Брент прошлёпал босыми ногами по паласу — разувались здесь на первом этаже, — влез на стул, толкнул окно в скошенной крыше.

— Если что, меня зови, оно тяжёлое.

— Да… хорошо. Брент, а… что мы в одной комнате… это нормально разве?

— Так мы же всю дорогу так?

Ольша скованно пожала плечами. Одно дело дорога, гостиницы и косые взгляды от случайных людей, которых ты больше никогда не увидишь, и совсем другое — дом родителей мужчины, которого ты любишь.