Книга Половина пути, страница 148 – Юля Тихая

Ещё Аннебика, не заботясь о том, чтобы показать семью перед гостьей, вынула разномастные простые плошки, и только забавные бело-зелёные рисовые лепёшки с травами выложила на парадное фарфоровое блюдо. Нелепое сочетание: следовало уж либо принимать по-домашнему, если считать Ольшу кем-то своим, либо подавать порядочный прибор.

Ну и, конечно, никто и никогда в Садовом не стал бы, как Таль, лезть в общую миску с грибочками пальцами. Но и треснуть его полотенцем, как сделала пышущая яростью и жизнелюбием одновременно Аннебика, было в высшей степени странным решением!

Зато и сидеть за столом со снулым лицом здесь тоже было не принято. И, пока домашние беззаботно переругивались, Ольша сама не заметила, как обмякла на высоком стуле и разулыбалась.

Стулья, кстати, все были неудобные. В этом доме Ольша чувствовала себя коротышкой: стол доходил ей до груди, а на стуле она не доставала не то что до пола — даже до перекладины для ног.

— Ну, рассказывай, — наконец, постановила Аннебика.

К чаю она, надо думать, выдохлась. Чай был, конечно, из десятка разных трав, со свежими сливками, и пах одуряюще. Брент ревниво отобрал ольшину чашку, принюхался, щедро плюхнул в неё мёд и только потом передал Ольше.

— На три-четыре дня, — Брент пожал плечами. — Потом в столицу. Па, ты не знаешь, кто-нибудь из генералитета в городе?

— Лург со своими всеми, — Ройтуш облизал ложку. — У нас же парад через неделю, в годовщину снятия осады, королевич Кушир со дня на день приедет. Такой дурдом, что хоть Налиду вызывай!

— А Ренес здесь?

— Этого давненько не слышно.

— А Прачез?

— Бухает.

— Давно?

— Как ослеп, так и бухает.

Так они и переговаривались через стол, налегая на лепёшки, и Ольша быстро запуталась в именах и званиях. Адмирал Лург — это понятно, он руководил флотом, а в Воложе находилась главная королевская верфь. Ренес, кажется, был какой-то большой шишкой в артиллерии, но никаких подробностей Ольша не знала. А имя Прачеза — как и многие другие имена, — она и вовсе слышала впервые.

Откуда Брент знал всех этих — по всему выходит, что высокопоставленных, — людей? Наверное, нужно было всё-таки почитать его бумаги, потому что для Ольши Брент был просто Брентом, а он, оказывается, знал королевича Кушира лично. Пусть даже это было короткое знакомство, но всё равно…

Ольша смутно понимала, что в военные годы Брент ездил по линии фронта, куда вызывали, и решал какие-то отдельные особенно значимые задачи. Он упоминал какие-то мосты, какие-то дамбы, какие-то переправы и брустверы, и что из-под Одена его вывозили в Лимдеж разбираться с какими-то вражескими укреплениями. Понятно, что у него должно было быть порядочно знакомств.

От этого Ольша почувствовала себя особенно голодранкой. Наверное, его родители посчитают, что она спит с ним в надежде что-нибудь получить. И она ведь, должно быть, не первая такая в их доме.

Приличная, обеспеченная семья. У Ройтуша собственная практика, а ещё он консультирующий хирург в главной городской клинике. Он, оказывается, занимался черепно-мозговыми травмами и собирал голову какой-то большой шишке из генералитета.

— А ты чего? — Брент переключился на брата. — Так и заведуешь медными трубами?

— Насосами, вообще-то.

— Козыри считать разучился, да?

— Проверь!

Брент захлопал по карманам, вытащил колоду карт, и они убрались на диван. Молчаливый Ройтуш устроился в глубоком кресле с книгой, но, кажется, не читал, — по крайней мере, Ольша не видела, чтобы он хоть раз перелистнул страницу.