Онлайн книга «Половина пути»
|
В ответ она рассказала несколько десятков семейных баек, начиная от той, в которой Брент надевал Талю на голову горшок. Оказывается, в четырнадцать Брент брился налысо, чтобы стать брутальнее, и тогда выяснилось, что у него несимметричный череп, вон там такая ямка, даже под стрижкой видно, замечала, да? Ольша не замечала, — а вот что на мужчин брентовых размеров не бывает готовых рубашек, могла бы и догадаться. — Мужику скоро тридцать! — сокрушалась Аннебика. — А я ему выкройки курьерской почтой отправляла, так он такого нашил!.. Может быть, Брент и не хотел делать некоторые из этих историй достоянием общественности. Но к женской болтовне он не прислушивался, большую часть вечера они с Талем играли в клабор и о чём-то негромко переговаривались. А Ольша не смогла заставить себя сменить тему, потому что мелкий Брент — это было что-то невозможное и при этом такое очаровательное, что не представлять эту ворчливую угловатую каланчу было невозможно. Про личное Аннебика высказалась лишь однажды. И то — удивительно тактично: — Что, довёл вас своим ворчанием? — Да нет, — Ольша покраснела. — Это мило даже… Аннебика хмыкнула, но больше ничего не сказала. Она не спрашивала, часто ли Ольша спит со своими нанимателями, не комментировала неаккуратную штопку на рубашке, не сетовала на дурной сыновий вкус и не обливала гостью презрением. Как будто ночующая под её крышей шалава в целом ничем не оскорбляла достойное семейство Лачки. Теперь, к вечеру и темноте, которую мягко разгоняла одинокая лампа, настроение у Ольши было расслабленное и даже немного игривое. И как-то так выходило, что если Ольше хоть немного хотелось хулиганить, Брент отзывался на это мгновенно — но совсем не встречным хулиганством. Вот и сейчас Ольша прошлась по его руке пальцами, как ножками, и изобразила так что-то вроде национального танца тан-жаве, того, в котором приседают и высоко подкидывают ноги. А Брент в ответ поцеловал её так жарко, что закружилась голова. Тело откликнулось тёплой волной и жадным спазмом в низу живота. Тело запомнило, что с этим мужчиной ему бывает так хорошо, что хочется кричать и умолять его не останавливаться. Руки твёрдо огладили спину, нарисовали на животе круги, взвесили грудь на ладонях. Большие пальцы шершаво обвели чувствительные соски. Влажные губы на шее, лёгкое прикосновение к бедру, вот он потянул вверх ночную рубашку… — Брент, у тебя же родители за стенкой!.. — Не за стенкой, а через лестничный холл. И ты что думаешь, они считают, мы тут с тобой о физике разговариваем? Ольша спрятала лицо в ладони. О стихии, стихии! Ведь они, наверное, представляют, как… они же понимают, что… Поцелуи тем временем становились настойчивее. Брент потёрся носом о нежную кожу за ухом, прихватил губами мочку, пососал, провёл языком по шее. Ольша всхлипнула и против воли развела ноги. — Хочешь сверху или попробуем что-нибудь? — Попробуем… Она старалась быть очень тихой, и сперва это смущало, сковывало. Сложно расслабиться и отдаться процессу, если всё время вслушиваешься, не слишком ли скрипит кровать! Но Брент уже хорошо изучил её тело и её саму: он шептал на ухо нежные пошлости, ласкал руками, держал бережно и качал в объятиях, пока она не поплыла, не отозвалась. Тогда необходимость молчать стала вдруг из неудобства частью возбуждающей игры. Ольша дразнилась и царапалась, стараясь вырвать из него стон или хотя бы шумный выдох, а сама кусала губы, давя в себе все звуки. Помогла Бренту раздеть себя, хорошо зная, как ему нравится, когда на ней совсем ничего нет, и как он тащится от её напряжённых сосков. Приласкала себя пальцами, плавясь от его тёмного взгляда. |