Онлайн книга «Половина пути»
|
— Ольша? Ольша, посмотри на меня. Ольша? Она вдруг поняла, что сидит на полу. В горле сухость и боль, будто она кричала. Всё дрожит, всё бесцветное и всё холодное, и никак нельзя согреться, потому что… — Брент… — получился только хрип, — Брент, моя сила… Глава 24 Каждый стихийник знает: сила королевичей отличается от обычной силы. Она передаётся по наследству и просыпается в каждом потомке правящего короля, она иначе ощущается и звучит, она кажется громче и ярче, она подавляет собой. Даже оттиск её — другой: легко отличить настоящую печать королевича, просто тронув её стихией. Перед подлинным оттиском любая сила гаснет, не нанеся ему никакого вреда. И Стена! Ольша ведь столько рассматривала конструкции Стены, и тогда, в дороге, и теперь, когда Брент, матерясь, пытался выкорчевать из них силу королевичей. Для Стены королевич — ключ и замок; его сила отталкивает и так организует другие части конструкции. Отталкивает. Ольша — не талантливый фортификатор, работающий над секретными проектами бюро; Ольше неоткуда быть представленной королевичам. Ольше неоткуда знать, как ведёт себя рядом с ними сила. А говорят об этом — одними абстракциями, никак не связанными с жизнью; она и слышала когда-то, что «стихии не могут нанести им вреда», но никогда не задумывалась, что это значит. Королевич. Королевич… Ольшу завели в квартиру, бледная до синевы Зози отмеряла в кружку какие-то капли. Брент негромко говорил с королевичем — Стан, его имя Стан, какой-то совершенно неизвестный Ольше королевич, видимо, не слишком заметный публике. Он выглядит взволнованным. Разве королевичи волнуются? Уж конечно не из-за того, что какая-то девчонка едва не упала в обморок… Кто-то подходил ближе. Ей задавали какие-то вопросы. Ей что-то объясняли, про силы, про стихию, про печати, но все слова пролетали насквозь. Ольше было холодно, невыносимо холодно, даже в двух одеялах и с горячим чаем в руках. В окна заглядывал догорающий летний вечер, Брент сунул на колени резиновую грелку, а Ольшу трясло. По коже мороз, в лёгких — густой воздух Шимшиарве. И сила, её родная сила, пламя, которое всегда жило внутри, молчала. Сосущая пустота вместо отзывчивого огня. Ольша тянулась к стихии, чёрные мухи перед глазами, металлический гул, трескучие искры вместо напалма. Она стягивала внутри силу, как рваное одеяло, а та расползалась плохонькой марлей, распадалась на невесомые ниточки… Ольша уже чувствовала это раньше. ❖❖❖ Хорошо, наверное, быть королевичем. У короля шестнадцать наследников, у каждого из них своя роль и своя задача, и про каждого ясно, где он находится и чем занят. Никак не может быть, чтобы королевич пропал на несколько лет, никак не может быть, чтобы королевич гнил на депрентиловой выработке, согреваясь собственным дыханием и медленно сходя с ума. Такого никак не может быть. Если только, конечно, это не королевич, которого все считают мёртвым. После войны в газетах много писали про «воскресших королевичей» — муж Налиды, как видный медик для душевнобольных, даже давал интервью. Один такой псих влез на памятник на центральной площади столицы, другой явился в храм Шин-Шицу, а третий встал перед поездом. Храм Шин-Шицу — это же на пике при Шимшиарве, прямая дорога с базы ведёт к посёлочку при нём. И если там, на выработке, был королевич… если это был он… если он сообщил о себе… |