Книга Половина пути, страница 215 – Юля Тихая

И первый час разбирательства тоже прошёл совершенно мимо Ольши. Заслушали несколько экспертиз, какие-то справки по тогдашней ситуации на фронте, Брент коротко зачитал свой доклад. Слова сливались в гул.

Потом в зал ввели мужчину в наручниках.

— Назовись, — велел король.

Все вопросы задавал только он, и их было совсем мало, этих вопросов.

— Моё имя Лемо Раледавкий, ваше величество.

Ему было лет тридцать, темноволосый мужчина с длинным лицом; он был одет в серую робу и гладко выбрит, левая рука перевязана целиком, так, что каждый палец уложен в отдельный лубок. Ольша не узнавала его лица, но помнила этот голос. Насмешливый, слишком высокий для мужчины.

— Я служил адъютантом королевича Нониля четыре года и сопровождал его во всех поездках…

И Лемо рассказывал, сухо и без выражения.

Королевич Нониль верно служил своей стране и серьёзно воспринимал свой долг. Он соблюдал протокол, проходил необходимое обучение, участвовал в управлении Стеной… а ещё королевич Нониль был молодым мужчиной, и у него была девушка, Цалья, приходящая белошвейка из Ладерави. Нониль предлагал ей переехать на внутренние территории, за Стену, на Цалья отказалась бросать родителей.

Когда танги наступали на Ладеравь, Нониль испугался, что врагу станет известно об их связи. Это сделало бы девушку заложницей, предметом мучительного и заведомо бесплодного шантажа. Он обратился к руководству Стены, просил вывезти Цалью с семьёй из города, но операцию посчитали излишне рискованной. Нониль просил помощи у деда, короля, но тот тоже ответил отказом.

Молодое горячее сердце! Нониль написал своему дяде, королевичу Ланцеру, — тот был в пути к Штабной, планировалось обсуждать новую переброску войск с границы в бастующий Янс, — и признался, что собирается совершить безрассудство. Нониль спрашивал, когда в точности Ланцер будет достаточно близко к Стене, чтобы подхватить конструкции?

Дядя и племянник всегда были близки и часто понимали друг друга там, где никто больше не мог понять. Несколько часов спустя королевич Нониль разломил силой цепочку жетона и вместе с верным адъютантом покинул Штабную башню, чтобы спасти прекрасную даму. Абсурдный план, полный юношеского безрассудства, не мог привести ни к чему хорошему: под Ладеравью они столкнулись с тангским заслоном, дали бой, оба были нетяжело ранены и попали в плен.

Признаться, что Нониль королевич, означало в лучшем случае демонстративное убийство. Они назвались чужими именами, под ними же их, как пленных огневиков, увезли на Шимшиарве. В снегу и редком воздухе, за тяжёлой работой, в убийственном холоде, среди смертей и боли, они выживали больше трёх лет.

Уже там, на Шимшиарве, Нониль узнал, что Стена пала, а королевич Ланцер никогда до неё не доехал. Он плакал, как ребёнок, бросался на других пленных, переставал есть, несколько раз едва не убил себя…

— Я был ему нянькой, — равнодушно продолжал Лемо. — Мы ждали освобождения и новостей.

Когда танги ушли с базы, Нониль требовал воздушную почту, но местный офицер посчитал его помешанным. Чуть позже они добрались до храма Шин-Шицу, где Нониль пытался осознать всё то, что случилось за три года. Он знал, как будет выглядеть его отъезд. Ему нужны были доказательства, аргументы, чтобы кто-то увидел следы вмешательства Ланцера; Нониль доверял фортификаторам Стены, написал приказов за печатью королевича…