Книга Половина пути, страница 3 – Юля Тихая

Может быть, она и приходила сюда только потому, что не понимала, что ещё делать.

Стул скрипнул, и за её угловой стол грузно опустился тот странный гость, который пришёл в Серый Дом пожрать. Такие здесь бывали не каждый день: через Кречет проезжали многие, но останавливались чаще в домах, местные охотно продавали крышу над головой и простую еду за весьма умеренные деньги. Но если человек хочет потратиться зазря, то кто ж ему медик?

Ольша украдкой покосилась на соседа. Он оказался не толстый, как показалось сперва, а просто очень большой, широкий и мощный. Около тридцати. Одет он был прилично, в вороте поблёскивала цепочка жетона.

Угрюмая подавальщица ловко составляла на стол тарелки — гость не стеснялся, заказал и кашу, и половину курицы, и тыкву, и маринованные огурчики, и большую круглую лепёшку, и пирог с маком, и сбитня целый кувшин, — когда у дверей кто-то сказал:

— Нанимать.

И Ольша вскинулась.

Новый заказчик был неприятный на вид, сухой и с таким взглядом, будто все ребята в Сером Доме загодя казались ему отбросами, не достойными лишнего внимания. И своё дело он озвучил гадливо, через губу:

— Воздушник до Реневки, транспорт, кров, три четвертака в день. За каждую сорванную палатку на стоянке — минус десять лёвок.

Условия были не слишком щедрые, но здесь и там заскрипели стулья. Сейчас ребята представятся, расскажут каждый, кто что умеет. С кем-то и договорятся.

Ольша снова опустила взгляд в стол и вздрогнула, когда лениво жующий гость спросил:

— А ты чего? Реневка не нравится?

— Реневка?..

Мужчина лениво махнул головой в сторону заказчика, который как раз требовал соискателей продемонстрировать стабилизацию на бумажном листке.

— Я не воздушница.

— Да? — он вроде как удивился, но жевать не перестал. Правда, не чавкал, как-то справлялся. — А на вид как раз, что ветром сдувает.

Ольша обняла себя руками.

— Если верить таким приметам, ты должен быть землянник.

— А я и есть, — пожал плечами тот и оторвал курице крыло.

Она сглотнула и отвела взгляд.

Половинка курицы была золотисто-коричневая, усыпанная какими-то травами, хрусткая, и из-под блестящей корочки выглядывало розоватое сочное нутро. Курицу томили в печи, как полагается. И вот казалось бы, жареная птица — она жареная птица и есть, а курица ничем не напоминала те обожжённые трупики, которые получались у Ольши.

За время пути она приноровилась сбивать добычу огнём так, чтобы в руки уже падало готовое блюдо.

Мужчина, тем временем, лениво отщипывал от курицы куски. А потом сделал вторую попытку:

— Водница?

Ольша молча вытащила жетон, и он сперва хмыкнул, а потом, разглядев насечки, присвистнул.

Природа щедро одарила Ольшу силой, — и спасибо ей за это, иначе её давно не было бы в живых.

— А училась где?

Она повела плечами: любопытный гость вызывал глухое раздражение. Но пока он планомерно расправлялся со своим ужином, Ольша угрюмо прикидывала, что лепёшку он наверняка не доест до конца, да и курицу вряд ли станет обгладывать до голых костей. И когда он уйдёт наверх, можно будет тихо забрать себе остатки этого пира.

— Три года Стовергской школы.

Мужчина глянул на неё уважительно, а потом обтёр вымазанные жиром руки тряпицей и протянул ей раскрытую ладонь:

— Я Брент.

Она кивнула вежливо, но пожимать не стала.

— Ольша.

Брент пожал плечами и вцепился в курицу.