Книга Половина пути, страница 32 – Юля Тихая

От этого стало ещё стыднее, и Ольша поспешила запихнуть внутреннюю девочку куда-то очень, очень глубоко, где она тихо сдохнет в серости и несбыточности собственных идиотских фантазий. Быстро же забыла, каких синяков ей понаставили в прошлый раз! И даже Лек, хоть и звал замуж, всегда всё понимал правильно. А эта девичья романтика, кружавчики, поцелуйчики — это из другого мира, Ольша. Мира, которого больше нет, уж по крайней мере для тебя.

Она потёрла лицо, сама на себя разозлилась и выбралась из одеяла. Тихонько встала, вслушиваясь, чтобы не скрипнул матрац. Наощупь вытащила жестянку с зубным порошком и полотенце, прокралась к двери, прикрыла её за собой неслышно.

Гостиница спала, безразличная к пьяницам и терзаниям их очнувшейся совести. Даже в коридоре горела только одна лампа, у лестницы, а в умывальной кто-то оставил открытым окно, и комнату здорово выхолодило ночным воздухом.

Зато бодрит, решила Ольша и макнула голову в ледяную воду. А потом с силой отхлестала себя по щекам.

Нельзя терять этот контракт. И подводить Брента тоже нельзя, и думать о глупостях вместо работы. А вот о деле думать нужно. Вот им и займись, тупица, пока тебя не погнали дохнуть под ближайшим забором!

Всё тело ломило, а в голове ещё плавала муть, и, может быть, лечь спать было бы лучше и правильнее. Но это значило бы встретить новое утро без единого хорошего оправдания, только с одутловатым лицом и пятном стыда на нём. Поэтому Ольша, освежившись и стиснув зубы, тихонько забрала из комнаты схему и свои цветастые листы, да так и устроилась с ними в торце коридора.

Не получалось три дня? А теперь получится, пусть только попробует не получиться.

— Я разделила конструкцию, — сухо сказала Ольша, не поднимая глаз от кружки.

— И тебе доброе утро, — добродушно ответил Брент.

И вытянул ноги под столом, потягиваясь и расслабляясь. Ольша скосила на него взгляд: мужчина с довольным лицом наблюдал, как подавальщица тащит к столу поднос с его завтраком, а потом выставляет тарелки. Глазунья, какие-то тушёные овощи, две колбаски, нарезанная грудинка, миска с отварной фасолью, овсяная каша, хлеб, томатная намазка, румяный завиток с сахаром… саму Ольшу ещё слегка мутило, но её и раньше поражало, как в него всё это лезет.

Брент тем временем невозмутимо придвинул к девушке булочку и принялся мастерить на куске хлеба башню из мяса и овощей.

— Это нестандартное решение, — продолжила Ольша, чуть дрогнув. А потом выложила на стол схему: теперь Брент делил своё внимание между ней и своим бутербродом. — Обычно для разделённых схем используется один центр, это экономичнее. Но здесь специфическая напряжённость линий, продиктованная особенностями диагностируемой…

Брент взялся за свой бутерброд поудобнее и откусил разом половину, а Ольша замялась.

Может быть, не нужно лезть? Пусть бы поел сперва, от этого добреют. Потом извиниться…

Брент старательно прожевал бутерброд и поторопил её:

— Так что там?

И Ольша, вцепившись ногтями в предплечье, принялась объяснять.

Первое, чему учится любой одарённый, — это покорять чистую стихию. Заставить огонёк свечи взметнуться выше или потухнуть, прогнать пал с одного края поля на другой, утихомирить пожар или, наоборот, превратить искру в свирепый столп пламени. Это называлось навыками контроля, и подвластный тебе объём стихии можно было измерить. Именно он и превращался затем в уровень дара.