Книга Половина пути, страница 34 – Юля Тихая

— Годится, — прервал её Брент.

— А?

— Не меняй, так нормально.

Ольша кивнула. Объяснения закончились, и снова стало неловко, стыдно. Она спряталась в кружку с остывшем чаем, украдкой отщипнула кусочек булочки. Сладкая…

— Прости, пожалуйста, — всё-таки выдавила она, ещё больше сгорбившись над столом. — Я не… больше никакой выпивки до Светлого Града. Обещаю.

Брент пожал плечами, а потом кликнул подавальщицу и попросил ещё каши.

В основной части Королевства Марель в ходу были запряжённые волами грузовые фургоны, конные экипажи, железная дорога и даже — редкая новая игрушка — паровые автомашины, которые, правда, больше использовались для того, чтобы впечатлить иностранных гостей. А вот в районе Жицы, на тех самых спорных территориях, с которых и началась война, всё это не было распространено.

Расположенные в низине и славящиеся мягким климатом — даже зимой здесь не всегда облетали деревья, — эти земли испещряли реки: сама Жица и сотни её притоков, а ещё вырытые людьми ирригационные каналы. На заливных полях выращивали рис, а лодки местные использовали чаще, чем телеги. Дороги часто подтапливало, кое-где они ушли под воду десятки лет назад, а где-то предлагалось путешествовать по каналам.

Поэтому и транспорт тут был местный, на взгляд обычного марельца странный: плоскодонные глубокие лодки на невысоких колёсах, в которые запрягали ящериц шитаки. Они одинаково хорошо чувствовали себя в разливе и на суше и могли брести по брюхо в воде или плыть, выставив на поверхность только ноздри и глаза.

На увежском направлении ящериц не использовали, а до войны Ольша никогда не бывала за Стеной, поэтому чешуйчатые создания были для неё в новинку. А вот Брент шёл по станции уверенно, со знанием дела разглядывал цветастые морды, цокнул на слишком молодую для ездовой работы самку и в итоге остановился на поджаром, довольно мелком относительно других ящере, тёмно-зелёном с синеватыми пятнами на морде.

Вид у шитаки был смирный, но Ольша всё равно поёжилась: такая тварь могла бы заглотить Брента целиком и не подавиться, а сама Ольша и вовсе сошла бы ему на закусь. В то, что ящерицы предпочитают в пищу не людей, а траву и ряску, поверить было сложновато. Зачем бы травоядному такие зубы!

Брент тем временем оглядел выставленные в гараже повозки, вздохнул, но всё-таки выбрал одну: к радости Ольши, хотя бы с навесом. Большинство были и вовсе совершенно открытыми, а над этой был хотя бы натянут тканевый козырёк.

Управляющий станции посчитал что-то, Брент подписал контракт, получил взамен памятку и карту с отмеченными на ней станциями и довольно потёр ладони, подступаясь к животному.

— Я сам вырос в Воложе, — охотно рассказывал он Ольше, запрягая ящерицу в странно устроенную упряжь. — А вот бабушка с дедушкой жили в Зиде, это посёлок на разливе Жицы, меня ссылали туда каждое лето до двенадцати! У них была парочка таких красавцев, они страх какие умные на самом деле. Наёмные — совсем не то же самое… да ты погладь его, что стоишь? Он не кусается.

Ольша робко присела у морды шитаки. Ящер прикрыл глаза белой плёночкой третьего века и всем своим видом демонстрировал, что робость человеческой женщины интересует его ещё меньше, чем внутренняя политика Румы.

Всё-таки решившись, Ольша робко тронула надбровные дуги ящера. Шитаки отреагировал на это с достоинством, то есть никак, и Ольша, осмелев, погладила жёсткую чешуйчатую голову. Брент, глядя на неё, посмеивался, а потом сунул в зубастую пасть металлическую пластину от поводьев.