Книга Симбиоз. Моя чужая победа, страница 29 – Майя Фабер

Мать покачала головой.

— Не надо бы вам туда соваться.

— Знаю, — ответил Алекс еле слышно. — Не хочу, а теперь и некогда. Только мое мнение Мару вряд ли остановит.

— Да и мое тоже, — согласилась мать с грустной улыбкой. — Ты уж проследи за ней, ладно?

— Угу, — скривился он в ответ.

— И где ее носит? Раньше хоть сообщала, а теперь комм отключен — и все, хоть полицию с собаками вызывай! — чересчур громко возмутилась мать, театрально всплеснув руками, и направилась к лестнице. — Ладно… Есть хочешь? Пошли. Куртку сними наконец!

Он поднялся, кряхтя. Мать засмеялась. Взгляд упал на смятый клочок бумаги, сиротливо торчащий из-под дивана. Алекс наклонился, подхватил его, развернул. С огрызка на него, словно пара грозных глаз, смотрела перевернутая восьмерка, перечеркнутая кроваво-красной полосой, — знак, который никому не стоило держать в доме открыто. Символ «Анти-Х». Обрывок агитационной листовки.

Невесть откуда вылезшая группа, прозвавшая себя «Анти-Х», пропагандировала отмену мирного договора. Идеи фанатиков, поначалу не воспринятые серьезно, с годами все глубже проникали в головы людей. Сводились они всегда к одному: хаарс уничтожат людей, лишь дайте им время, а станции — это их же первейшее оружие. Построенные из бывших кораблей, как блокпосты, от кого или чего должны они защищать Землю? Ведь главная угроза уже на ней.

Начинавшая с распространения неприглядных картинок по сети, «Анти-Х» активно развивалась, впитывая в себя несчастных и озлобленных родственников погибших, размахивая взрывом на Пятой, как флагом, и, конечно, обвиняя в нем хаарс. Кое-где доходило до демонстраций и мелких беспорядков, которые быстро подавлялись если не федеральной полицией, то силами «Поддержания» как самой заинтересованной стороны. Вот только рядовым сотрудникам корпорации все меньше хотелось привлекать какое-либо внимание, что могло стать и вовсе опасным, если оказаться не в том месте и не в то время.

Алекс сжал клочок так, что костяшки пальцев побелели, и быстро сунул руку в карман куртки, пока мать не заметила причины задержки.

Они почти дошли до двери, когда дом тряхнуло. От грохота, треска падающей мебели и звона бьющегося стекла заложило уши. Алекс, поднимавшийся за матерью, машинально стащил ее с лестницы, даже не почувствовав веса или сопротивления. Она глядела на сына, больно вцепившись острыми ногтями ему в предплечье. Наступившая тишина обволакивала, словно живая, проникала в уши, оставляя ощущение пышных ватных затычек.

Алекс тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, и, набрал номер экстренного вызова полиции.

Ничего не происходило. Мать дернулась назад к лестнице, но он грубым движением отстранил ее и пошел вперед сам. В коридоре за дверью все еще горел свет, вкусно пахло горячим мясным бульоном. Свежестью ночных улиц. Дымом.

Алекс сделал пару шагов, заглянул на кухню. Та ожидаемо пустовала. Разбитое окно угрюмо чернело остатками опаленной рамы, и Алекс нахмурился. Похвастаться обширными знаниями в современном домостроении он не мог, но точно знал, что так просто окно не выбить. Приличный кусок взрывчатки или выстрел — вот это другое дело. Дыра в стене такой расклад подтверждала. За спиной громко сопела мать, успокаиваясь излюбленными дыхательными упражнениями.