Книга По регламенту – враги, страница 18 – Майя Фабер

Если те еще были живы.

Мы вырвались из отеля вместе с обезумевшей толпой. Паника расползалась по зданию как живое существо — сначала тихий шепот, затем крики, топот сотен ног, гул нарастающей волны ужаса. Люди неслись вниз по лестницам, хватая на ходу детей, сумки, случайные вещи. Кто-то спотыкался о брошенный чемодан, кто-то звал потерявшихся родных, но большинство просто бежало, подчиняясь инстинкту.

Я озиралась, пытаясь разглядеть в этой неразберихе хоть одного знакомого — охрану, членов делегации, кого угодно. Но вокруг были только чужие лица, искаженные страхом.

— Они исчезли, — произнес Кел. Его голос звучал спокойно, почти отрешенно, но в этой фразе читалась железная уверенность.

— Мы не знаем наверняка, — попыталась возразить я, но слова застряли в пересохшем горле.

— Знаем достаточно, чтобы не рассчитывать на помощь.

Его пальцы сомкнулись вокруг моего запястья — крепко, но без боли — и потянули меня в сторону, прочь от основного потока людей. Мы свернули в узкий проход между зданиями, где паника отеля казалась далеким сном.

Город жил своей обычной жизнью.

Неоновые вывески мерцали привычными рекламными слоганами. Автомобили проносились по улицам, подчиняясь невидимым алгоритмам движения. Люди шли по своим делам — смеялись, спорили, ели что-то из бумажных стаканчиков. Никто не поднимал голову к верхним этажам отеля. Никто не замечал дыма.

Мы нырнули в переулок, где воздух был густым от запахов старого металла и мокрого асфальта. Стены здесь покрывали слои граффити — одни свежие и яркие, другие полустертые временем. Под ногами хрустел мусор — обертки, окурки, битое стекло.

Прижавшись спиной к холодной кирпичной стене, я пыталась унять дрожь в коленях. Сердце бешено колотилось, выбивая неровный ритм где-то в горле. Кел стоял рядом, его пальцы нервно постукивали по неработающему коммуникационному чипу в запястье.

— Нам нужно отдалиться от отеля, — он говорил тихо, но каждое слово звучало четко. — Чем дальше, тем лучше.

Я кивнула, сжимая кулаки, чтобы скрыть дрожь. Говорить было трудно — страх сдавливал горло тугой петлей.

— Ты в порядке? — его голос стал чуть мягче.

— Пока да, — я сделала глубокий вдох. — Просто скажи, что делать.

Кел изучал мое лицо несколько секунд, его взгляд скользил по моим глазам, губам, напряженным мышцам челюсти. Искал слабость. Или силу. Затем снова взял мою руку, и повел прочь.

Мы двигались быстро, от тени к тени, сливаясь с городским потоком. Чем глубже уходили в город, тем больше деталей врезалось в память: витрины магазинов, заваленные странными фруктами с неестественно яркой кожурой, резкий запах жареного мяса с химическим послевкусием, витающий над уличной закусочной, продавец, орущий в мегафон что-то неразборчивое — его слова сливались в монотонный поток звуков.

На стенах неоновые экраны показывали детей в одинаковых голубых костюмах, синхронно поющих патриотический гимн. Почему-то это зрелище пугало больше, чем тишина разрушенного отеля.

В узком переулке сигнал лингвистического чипа окончательно исказился. Голоса прохожих стали размытыми, как плохая запись. Один из них — мужчина в сером плаще — резко что-то крикнул в нашу сторону. Чип выдал бессмысленный перевод: «Скорость ваша — неточность бегущих».

Кел сжал мою руку сильнее.