Книга По регламенту – враги, страница 20 – Майя Фабер

Мы остановились у массивной колонны, под небольшим навесом, где с потолка не капало и стояла довольно широкая лавка. Кел огляделся — его взгляд методично прошелся по углам, заметил камеры наблюдения с разбитыми объективами, оценил расстояние до других людей на станции.

Потом он снял с себя куртку и повернулся ко мне:

— Надень.

Я кивнула — сил на возражения не было. Кел накинул ее мне на плечи, движения его рук были осторожными, почти бережными, будто он боялся причинить боль. Пальцы, застегивая молнию, на мгновение коснулись моих ключиц — тепло его кожи резко контрастировало с моим ледяным телом.

Только тогда Кел позволил себе присесть рядом. Не смотрел на меня, не задавал ненужных вопросов. Просто обнял — крепко, надежно, так что я почувствовала тепло его тела сквозь тонкую ткань куртки.

— Так теплее, — пробормотал он, и в его голосе слышалось что-то похожее на извинение.

Я не сопротивлялась. Позволила голове упасть на его плечо и почувствовала, как напряглись его мышцы в ответ. Дыхание Кела было ровным, чуть учащенным, но контролируемым. Одна рука продолжала держать мою.

— Все будет хорошо, — пообещал он.

— С чего ты взял?

— Потому что ты рядом. Потому что мы вместе. И потому что я не позволю, чтобы вышло иначе.

Я сжала его пальцы в ответ — слабо, почти незаметно, но он почувствовал.

Мы сидели в тишине подземелья. Кел — напряженный, готовый в любой момент вскочить на ноги, его глаза постоянно сканировали пространство. Я — изможденная, но цепляющаяся за это ощущение: его плечо под щекой, его рука в моей, его дыхание у самого виска.

— Ты совсем замерзла, — прошептал он, наклоняясь ближе.

— Я уже не чувствую, — ответила я так же тихо, — холода. Только тебя.

Кел выдохнул — долго, глубоко, будто сбросил с плеч невидимый груз.

И пока наверху лил дождь, смывая следы, пока город продолжал жить своей незнакомой жизнью, мы оставались в этом подземном убежище — без планов, без четких решений, без логичных объяснений. Просто двое, согревающие друг друга в непонятном мире.

Его пальцы нежно сжали мои, и в этом жесте было больше уверенности, чем во всех словах, которые мы могли бы сказать.

Мы спали урывками, сменяя друг друга как часовые на невидимом посту. В этом подземном мире время текло по-другому — медленно, вязко, будто сама тьма между станциями сгущалась до состояния сиропа.

Кел заснул первым. Его мощное тело, обычно такое собранное и готовое к действию, наконец сдалось усталости. Он сидел, прислонившись к холодной бетонной стене, голова слегка склонилась набок. Даже во сне его лицо сохраняло бдительность — брови чуть нахмурены, губы плотно сжаты. Я наблюдала, как его грудная клетка поднимается и опускается в ровном ритме, как постепенно расслабляются пальцы, еще час назад сжимавшиеся в кулаки при каждом подозрительном звуке.

Станция жила своей призрачной жизнью. Где-то вдали слышался гул редких поездов, эхо шагов по пустым переходам, иногда — обрывки чужих разговоров, теряющиеся в лабиринтах тоннелей. Время от времени мигал свет, и тогда тени на стенах оживали, превращаясь в странные силуэты.

Когда пришла моя очередь спать, Кел бережно коснулся моего плеча, будто боялся напугать.

Я лишь кивнула, слишком измотанная, чтобы говорить. Плотнее завернулась в его куртку и утонула в его запахе — древесина, металл, что-то неуловимо знакомое, ставшее за эти дни почти родным. Свернувшись калачиком на холодной скамье, я в последний момент перед сном почувствовала, как его пальцы поправляют воротник, укрывая меня получше.