Книга По регламенту – враги, страница 23 – Майя Фабер

Долго идти нам не пришлось.

Город вокруг был словно вымерший — темные переулки, затянутые пеленой дождя, витрины с потухшими голограммами, так и не переключившимися на дневной режим. Воздух пропитался сыростью, смешанной с едва уловимым запахом озона от неисправных неоновых вывесок. Мы миновали всего пару кварталов, когда Кел внезапно замедлил шаг. Его рука легла мне на спину — чуть крепче, чем обычно, почти защищая.

— Поступил сигнал, — произнес он так тихо, что слова слились с шелестом вновь накрапывающего дождя. — Код доступа с военного канала. Наши.

Я почувствовала, как дрожит кожа в запястье — мой чип отозвался на передачу: короткий импульс, зашифрованный, с меткой доверенного. Старый протокол. Тот самый, что использовали еще во времена Перелета, когда связь была ненадежной, а доверять можно было лишь тем, кто прошел проверку на преданность.

Улица оставалась безмолвной, но теперь в этой тишине чувствовалось что-то иное. Не просто пустота, а напряженное ожидание, будто сам воздух замер в предвкушении. Я прижалась к Келу, вслушиваясь в сдержанную пульсацию чипа, в собственное дыхание, в едва уловимый трепет под кожей.

Через секунду из-за голографической витрины одного из пустующих зданий вышли двое. Их лица скрывали проекционные маски, одежда выглядела слишком нейтральной, чтобы быть случайной. Но не было ни капли враждебности — только быстрая, деловая проверка: визуальное сканирование, подтверждение личности через чип, сверка данных. Все — за пару секунд.

— Забираем, — произнес один из них.

Кел слегка сжал мою руку. Не для поддержки — для связи. Он даже не взглянул в мою сторону, но я почувствовала этот импульс — как якорь, как напоминание: «Ты здесь. Я — здесь».

Я кивнула. Молча.

Нас проводили к машине, притаившейся в тени за проекционным укрытием. Это был не просто транспорт — эвакуационный модуль последнего поколения, созданный не для движения, а для исчезновения. Мы привезли их собой. Одна из технологий, которую собирались продать людям… за место на этой планете. Гладкий матовый корпус, голограммы номеров, плавно меняющиеся, чтобы сбить слежку, абсолютно бесшумный двигатель — машина казалась призраком, материализовавшимся лишь на мгновение.

Я поднялась по ступеням, и каждое движение отдавалось в мышцах ноющей усталостью. Тело, привыкшее к адреналину, теперь с трудом перестраивалось на тишину.

Кел зашел следом. Сел рядом. Близко. Его колено касалось моего. Он не извинился и не отодвинулся. И я не хотела, чтобы он это сделал. Это касание держало меня на плаву — так же, как его рука минуту назад.

Двери закрылись с мягким шипением, и в салоне зажегся рассеянный золотистый свет, теплый и почти живой. И тогда что-то внутри оборвалось.

Сначала ушло напряжение — разжались кулаки, дрожь в пальцах стихла. Потом — страх, сковывавший грудь все эти часы. А затем… все.

Я выдохнула. Медленно. Глубоко. Впервые за много часов.

Здесь было тепло. По-настоящему. Воздух пах не дымом и дождем, а безопасностью, словно сама реальность наконец смягчилась. И в этот момент, когда я впервые за долгое время почувствовала себя вне прицела, ко мне пришла мысль… Я бы хотела еще немного побродить с ним по ночному городу.

Может, даже остаться там до утра. В его куртке, пропахшей дождем. С переслащенной едой из автомата, с его пальцами, переплетенными с моими в темноте. С этим его молчанием, которое грело сильнее любых слов.