Книга По регламенту – враги, страница 24 – Майя Фабер

Потому что тогда не было обязательств. Не было границ. Не было мира, требующего решений и жертв. Опасность? Неощутимая. Погоня? Невидимая.

Нет. Только Кел. Только я. Только шаги, дыхание, редкие слова.

Я не сказала этого вслух. Просто скользнула по нему взглядом — будто случайно. А он уже смотрел прямо на меня. Спокойно. Тепло. Словно слышал каждую невысказанную мысль.

И я поняла: он бы тоже не возражал… еще одну ночь.

* * *

Дорогие читатели, приглашаю в мою новинку

Симбиоз. Моя чужая жизнь

Действие книги происходит в том же мире, что и у этой (не продолжение)

Я верила в идеальный мир и в то, что медицинский чип в моей спине просто спасает мне жизнь. До того дня, как меня вызвали на плановую проверку, после которой я должна была погибнуть.

Прямо из больницы меня похитил жестокий, пугающий наемник, утверждая, что это спасение. Он рассказал, что мой чип вовсе не лекарство, а я сама — лишь смертельно опасный эксперимент.

Он не герой, не друг и не защитник. Следит за каждым моим шагом и не отпускает, но продолжает спасать от каждой новой опасности. За мной охотятся, и снова стоит выбор — кому доверить свою жизнь?

В книге есть:

Одна обычная девушка, которая верила, что её жизнь под контролем

Один чип, который делает не то, что должен

Один жестокий, опасный и притягательный наёмник

⚡ Одна смертельно опасная тайна

Множество врагов и одна большая охота

‍ И… чувства к тому, кого надо бояться больше всего на свете.

Во внутреннем дворе временной резиденции Ра’шель Ке’наар, предоставленной людьми на время переговоров, было слишком спокойно.

Тишина лежала между аккуратными клумбами, чистыми дорожками и безупречно подстриженными деревьями, как плотное, тяжелое одеяло контроля. Здесь не было следов тревоги, страха или спешки — только порядок и идеальное, почти неестественное спокойствие. Каждое движение казалось слишком громким, каждый шаг — нарушением покоя. Воздух был искусственно очищенным, и в нем не чувствовалось ни дождя, ни пыли, ни дыма — только тонкий аромат свежести, выверенной до миллиграмма.

Нас встречали.

Двое — охранники, их движения были отточены до автоматизма, а лица лишены каких-либо эмоций, глаза — пустые, как у манекенов, но при этом невероятно бдительные, сканирующие пространство с холодной методичностью. Они не просто стояли — они занимали позиции, блокируя возможные пути отступления, не оставляя ни единого шанса на непредусмотренное развитие событий.

Третий — медик, с бледным, почти прозрачным лицом, на котором лежала печать усталости, но не физической, а какой-то внутренней, будто он слишком долго существовал в этом мире правил и протоколов. В его руках — планшет, экран которого мерцал холодным светом, уже открывая мое досье, мои показатели, мою историю, разложенную на цифры и графики.

Позади них — координатор, женщина с пронзительным, напряженным взглядом. Она смотрела не на нас, а сквозь нас, оценивая, как бы наметить на сетке координат наши места, значимость, пригодность к возвращению в систему. Мы были для нее задачами. Отметками. Переменными в формуле.

А потом из-за их спин, будто из другого слоя пространства, вынырнула она.

Ра’шель Ке’наар. Моя мать.

Ее походка была бесшумной, плавной, словно она не касалась земли, а скользила над ней, сохраняя дистанцию даже с окружающим пространством. Высокая, прямая, с безупречной осанкой, она казалась высеченной из мрамора — холодной, совершенной и неуязвимой. Ее светлые глаза, лишенные какого-либо тепла, остановились на мне, и в них не было ни волнения, ни беспокойства, только та же неизменная, выверенная до миллиметра сдержанность, которая всегда отделяла ее от всего эмоционального.