Книга Король призраков, страница 5 – Джульетт Кросс

Я продолжал подтягиваться, пока боль не отступила, когда внезапно раздался звук — железная дверь вверху лестницы распахнулась.

Пора кормёжки.

Нежить взвыла, предвкушая свою трабезу, зная, что означает этот звук. Костяные стражи тащили бедного смертного к его гибели.

Худые руки с оголёнными костями и пальцами, покрытыми серо-бледной кожей, тянулись вверх к платформе, возвышающейся над ямой. Чёрный, запятнанный кровью крюк, на который обычно подвешивали жертву, свободно качался, ожидая свежей плоти.

Я давно понял, что отец держит меня рядом с ямой своей мерзкой нежити, своей армией костяных солдат, которые подчинялись только ему, не просто так. Он поместил меня на виду, чтобы я видел, как он кормит свою орду смерти, и это разъедало меня изнутри, разрушало мой рассудок.

Два огромных костяных стража были одеты в кожаные туники, у них не было ушей. У них также не было языка. Отец общался с охраной мысленно и сделал их глухими и немыми для любых приказов, кроме своих. Они не слышали ни стонов, ни криков своих пленников, только демонический голос их короля.

Я был рад, что боги не наделили меня даром неклии — способностью поднимать и использовать мёртвых в качестве своей армии. Но я обладал необычной силой зефилима, способностью владеть фейским огнём с помощью слов. Хотя за этими решетками это не приносило мне никакой пользы.

Костяные стражи тащили мешок между собой, и существо внутри, чей шум служил ужином для нежити, слабо сопротивлялось. Мои заострённые уши уловили приглушённый звук, и я вздрогнул: этот голос был… женский.

Скривившись, я подскочил к прутьям, крепко вцепившись в них. Никогда раньше они не бросали женщину на растерзание нежити. Жертвами, которых сбрасывали в яму, обычно были мятежники — духи фейри, которые якобы предали моего отца, или светлые фейри, пойманные у границы. Но женщины — даже самая немощная старуха, лишённая магии — не была обречена на участь быть скормленной чудовищам.

— Отпустите меня, — раздался слабый крик из холщового мешка, когда один из стражей положил его на платформу над ямой.

Я сжал зубы, услышав её отчаянную мольбу, но ничего не могло подготовить меня к тому, что случилось, когда они развязали мешок, и она рухнула на каменный пол платформы.

Из глубины моего горла вырвался рык, когда комната озарилась мягким сиянием, окружившим это прекрасное существо — избитое и покрытое синяками — чьи тонкие руки теперь были крепко зажаты мерзкими костяными стражами. Когда она пыталась вырваться, я заметил открытую рану на её спине, видимую сквозь разорванное платье. Её крылья были оторваны от тела. Мои пальцы сжали прутья ещё сильнее.

Её кожа была такой же гладкой и белоснежной, как мрамор, добываемый в северных горах Сольгавии. Белоснежные волосы были грязными и спутанными, пряди каскадом спадали вокруг её лица, залитого страхом. Её платье из тончайшей ткани было разорвано и обветшало.

Хрупкая светлая фейри. Она была юной, совсем девочкой. Невинной. Внутри меня все сжалось от жестокости этого зрелища.

Когда она повернула своё ангельское лицо к яме, в её взгляде отразился ужас.

— Нет! — Первое слово, произнесённое мной за всё время заключения, вырвалось из моего горла грубо и неистово.

Моя магия откликнулась на этот призыв, пронзая тело дрожью, ударяясь о чары клетки, словно ликуя от искры жизни.