Книга Тайна доктора Авроры, страница 44 – Александра Федулаева

— Он поправится, дитя, — сказала она наконец, когда я перестала смотреть в окно. — Твоя мать знала, что делала, когда писала тот рецепт. Отвар действует. Я вижу.

— Я тоже… но всё равно тревожно. У него что-то внутри, что он не говорит. Словно… будто бы знает о чём-то неизбежном. Ты замечала?

Элла вздохнула и перекрестилась.

— Люди, которые многое теряли, всегда смотрят на нас так. Будто через стекло. Но иногда всё не так страшно, как мы думаем. Он держится ради тебя.

Я кивнула и прижалась щекой к тёплой шерсти Марса.

— Боюсь, что однажды проснусь, а его не будет. Тогда некому будет защитить меня.

— Вот потому и надо быть рядом, когда он приедет. Чтобы ни один день не был впустую.

День был долгим. Мы ехали почти без остановок, только делали привалы на еду и отдых лошадей. Мэриэн в своей карете, без сомнения, жаловалась на пыль и скуку. А я же, несмотря на укачивание и усталость, чувствовала странное умиротворение.

Я держала на коленях мамин блокнот — он лежал у меня в дорожной сумке, и я достала его, чтобы было чем занять себя в дороге. Временами заглядывала в него, читала пометки — о травах, о боли, о душе. Некоторые строчки были личными — письма, обращённые к будущей Авроре. Я открывала страницы наугад и зачитывалась рецептами и пометками, где мать писала о целебных свойствах липы, ромашки и калины. Почерк был немного размашистее, как будто писала наспех, но всё равно аккуратный. Я всё чаще ловила себя на том, что начинаю разговаривать с этой женщиной, как с кем-то живым.

— Ты много ещё мне расскажешь, да? — прошептала я, касаясь страниц. — Мы с тобой разберёмся во всём.

— С кем ты говоришь, дитя? — подала голос Элла, которая, кажется, дремала.

— С мамой. Или с собой. Или с Марсом. Уже не знаю, — улыбнулась я.

— Тогда передай всем троим, что скоро мы прибудем, — пробормотала она, снова устраиваясь поудобнее. — А я, может, всё-таки вздремну… если этот кот перестанет пялиться на меня, как на добычу.

Марс фыркнул и, кажется, закатил глаза.

К вечеру мы въехали в Эвервуд. Огни столицы начали мерцать в тумане — фонари, вывески, отражения в мокрой брусчатке. Город был шумным, живым и совсем не похожим на наш тихий, чуть забытый мирок в поместье.

Меня охватило волнение — не из-за бала, не из-за предстоящих встреч. А из-за неизвестности. Я чувствовала, что впереди — многое, что изменит меня. Но в глубине души всё, чего я хотела — это поскорее снова увидеть отца на пороге нашего столичного дома.

Дом встретил нас величественно, если не сказать — с осуждением. Каменное здание с колоннами и мрачноватыми окнами казалось слегка обиженным, будто мы опоздали на сотню лет и не предупредили заранее. Мэриэн вышла из кареты с видом мученицы, прошедшей пустыню босиком. Она сразу же начала командовать слугами, указывая, куда именно нужно отнести вещи и, кажется, даже управлять самой Вселенной.

— Ах, наконец-то! Мне нужно принять ванну. Эта дорожная пыль повсюду, — сказала она, нервно заламывая руки и подгоняя слуг.

Я же, шатаясь от долгой дороги, сжимала корзину с Марсом, который выглядывал наружу с видом усталого дипломата. Нас распределили по комнатам: мачеха заняла парадную спальню с видом на улицу, где могла следить, кто приезжает и у кого наряд моднее. Эллу и Бетси отправили в комнаты на нижнем этаже, а мне досталась небольшая, но светлая комната на втором этаже, с большим окном и креслом у камина. Я почти сразу устроила Марса на кровати и, не разуваясь, плюхнулась возле него.