Книга Самайн у ведьмы пограничья, страница 124 – Уоллис Кинни

– Это не сработало, Селеста, – говорю я.

– Конечно, не сработало, – смеется она. – Миранда – дура, если на что-то надеялась.

– Почему ты так говоришь? – потрясенно спрашиваю я. Неужели всем, кроме меня, было так очевидно, что Мэтью – лжец с почерневшим сердцем? Боль разрывает мне грудь. Я до сих пор не могу поверить, как быстро подпала под его чары.

– Миранда знает, что зов сирены не действует на мужчин, которые уже влюблены, – поясняет Селеста, прежде чем разразиться аплодисментами в честь чудесной маленькой ведьмочки, стоящей в хвосте парада со своими родителями. Если моя сестра и замечает, что я запнулась, то никак не реагирует. Толпа на обочине разделяется: одни люди собираются на площади, другие возвращаются домой.

– Может, пойдем назад? – предлагает Селеста, укладывая Мерлина в свою корзинку. – До вечера еще много чего нужно сделать.

Я едва ее слышу. В последние несколько дней все новые откровения сваливаются мне на голову так быстро, что я за ними не поспеваю. Прошлой ночью я ворочалась с боку на бок после того, как выгнала Миранду из своего коттеджа. Прокручивала в голове каждое взаимодействие, которое у меня было с Мэтью, снова и снова анализируя слова и поступки. Хрустальная тыква, мой вырезанный коттедж, ночь нападения адских гончих. Я была так уверена в его чувствах. Но Миранда пошатнула это убеждение, а признания Мэтью практически уничтожили его. По его собственному признанию, Мэтью является верным последователем Короля, Что Внизу. И он напал на мою сестру.

«Потому что она причинила тебе боль», – напоминаю я себе. И Мэтью вчера не просто признал свою вину, он также предложил то, что выглядело искренним советом и предупреждением. А еще сказал мне, что любит меня. Если Селеста права, то…

Нет. Я не могу попасться в ловушку слабой надежды и позволить обмануть себя еще раз. Будь я ему небезразлична, он бы сказал мне правду до того, как Миранда вытянула ее из него силой. И он мог бы остаться, мог бы объясниться, но Мэтью скрылся в тенях, как только его разоблачили.

– Кейт? – окликает Селеста после того, как мы некоторое время идем в молчании. – Ты в порядке?

Я потираю висок, яркий солнечный свет усиливает внезапную головную боль.

– Миранда не упоминала об этом, – говорю я наконец.

– О чем? – наклоняет голову Селеста.

– Вот это, про влюбленных. Она сказала, что только мужчины без сердца, мужчины, неспособные к преданности, могут противостоять зову сирены.

Селеста сердито фыркает и что-то бормочет себе под нос.

– Ей, безусловно, за многое придется ответить, Кейт. Но я знаю: она сильно переживает из-за того, что произошло.

– Ей плохо, потому что она выступила против более сильного колдуна и проиграла. Мне ее не жаль, – парирую я в ответ.

– Я и не говорю, что ты должна ее простить, Кейт, – нетерпеливо огрызается Селеста. – Делай что хочешь – это твой день рождения. Я просто сообщаю тебе как сторонний наблюдатель, что сегодня утром она сожалела.

Я не отвечаю, и мы идем в тишине. Несколько раз на обратном пути в особняк Селесту останавливают ее почитатели. Она сияет при каждом взаимодействии, упиваясь их обожанием. Я слишком погружена в свои мысли, чтобы уделять кому-либо из них много внимания.

Когда мы входим в поместье, Мерлин выпрыгивает из корзины Селесты и начинает носиться по первому этажу – по пути, который он проделывал тысячи раз. Порой я забываю, как сильно он, должно быть, скучает по простору этого дома.