Книга Самайн у ведьмы пограничья, страница 26 – Уоллис Кинни

– Да уж, очень странная, – смеюсь я.

Мой прежний страх перед Мэтью просто ничто по сравнению с ужасом, который испытает Миранда, узнав, что ее сестра-отшельница приютила мастера запрещенных искусств.

Трехэтажное поместье Гудвин, построенное из выцветшего красного кирпича и с едва заметным влиянием эпохи Тюдоров, возвышается на вершине большого холма. Оно принадлежит нашей семье с конца девятнадцатого века, и в нем больше окон и дымоходов, чем можно сосчитать. Лужайка по-прежнему выглядит идеально, несмотря на то что уже нескольких десятилетий за ней никто не ухаживает. За поместьем расстилается осенний Ипсвичский лес, а перед ним – сверкающий сине-черный океан.

Я открываю заднюю дверь, и мы заходим в темный безмолвный дом. В гостиной царит немного потусторонняя атмосфера, все диваны и подушки застелены белыми и серыми простынями.

– Нет ничего более странного, чем войти в место, когда-то полное смеха и жизни, и обнаружить, что там тихо.

Я озвучиваю эту мысль, прежде чем успеваю ее обдумать.

– Что ж, кому, как не ведьме пограничья, возвращать что-то к жизни, верно? – мягко замечает рядом со мной Мэтью.

Я тихо смеюсь.

– Если бы я только могла. Кроме того, разве это больше не по твоей части?

Он бросает на меня вопросительный взгляд, но качает головой.

– Магия теней не может создавать жизнь.

– Жаль, – бормочу я. Затем подхожу и начинаю срывать простыни с мебели. Через мгновение Мэтью присоединяется ко мне.

Показав ему, как именно нужно складывать простыни, я оставляю его в гостиной и иду на кухню. Вдоль кирпичных стен выстроилась сверкающая медная посуда. Я достаю одну из маминых кастрюлек для соуса с полки над кухонным островком и наполняю ее водой. Пока та закипает, я проверяю все приборы и протираю стол. Затем уменьшаю температуру и добавляю немного сушеных специй из маминого шкафчика.

Мускатный орех, душистый перец, лавровый лист, корица, ваниль и листья черного чая. С каждым новым ингредиентом я представляю, как деревянные полы и стены дома впитывают аромат осени и наполняются энергией грядущего года.

Кухня теперь сияет чистотой. Тем временем Мэтью уже привел в порядок гостиную, библиотеку и столовую. Вся мебель стоит без чехлов, а распахнутые ставни впускают яркий солнечный свет. Нижний этаж, вычищенный и проветренный, выглядит совершенно по-другому. Запах готовящейся на кухне еды и знакомый октябрьский ветерок, проникающий в окна, будто переносят меня на год назад, когда в поместье еще кипела жизнь. Я почти жду, что мама вот-вот войдет в гостиную и начнет давать нам указания.

– Что дальше? – спрашивает Мэтью из столовой. Он смотрит в окно, выходящее в сад.

Я перевожу дыхание, оставляя прошлое в прошлом.

– Нужно застелить кровати наверху, а потом украсить дом, – говорю я, ведя его в прихожую и вверх по величественной винтовой лестнице. Пока мы поднимаемся, я втягиваю в грудь воздух, радуясь, что аромат моего попурри уже начал распространяться по второму этажу.

Сначала мы направляемся в комнату Селесты. Темно-синее с антикварным золотом помещение забито ее астрономическим оборудованием и все еще пахнет благовониями, хотя сестра не была в особняке уже более четырех лет. Мэтью снимает простыню с кровати, пока я провожу тряпкой по астролябии, которая стоит на прикроватном столике.