Книга Самайн у ведьмы пограничья, страница 30 – Уоллис Кинни

– Ты ошибаешься, – говорит он, глядя в открытое окно на океан. – И тот факт, что твоя собственная мать позволила тебе так думать…

– Какое тебе до этого дело? – перебиваю я, и во мне закипает гнев. За считаные секунды мое тело бросает то в жар, то в холод.

Мэтью переводит взгляд на меня.

– То, обучена ли ты должным образом, важно для каждого члена каждого ковена. Это непростительно. Ты осталась беззащитной!

Он выглядит ошеломленным.

– Беззащитной? – У меня кружится голова. – Против чего?

Он открывает рот, но вдруг резко закрывает его. Какое-то время Мэтью глубоко дышит, но, похоже, все равно не может успокоиться. Когда же он наконец заговаривает, ему так же не по себе, как и мне, – даже больше.

– Против всего, чему ты стала открыта с того момента, как объявила себя ведьмой пограничья.

Воздух в комнате настолько насыщен нашими намерениями, что становится трудно дышать. Я сжимаю руки в кулаки, и что-то вокруг Мэтью искрит и потрескивает. Разворачиваюсь на каблуках и выхожу. Дверь за мной захлопывается. Не знаю, кто это был – Мэтью, ветер или я.

– Кем он себя возомнил? – шепчу я, ни к кому конкретно не обращаясь, пока поднимаюсь по лестнице на третий этаж.

С большим драматизмом, чем мне хотелось бы, я дергаю шнур. Складная потолочная лестница разворачивается с почти оглушительным грохотом. Я устало выдыхаю. Нельзя, чтобы этот дом наполнился слишком большим количеством негативных эмоций. Тогда мне ни за что не избавиться от них к Хеллоуину. Члены ковена начнут ссориться друг с другом после первого же коктейля. Я делаю несколько глубоких вдохов и закрываю глаза, позволяя гневу медленно отступать.

Лучше думать о других, более радостных вещах. Я представляю, как сижу над большой кастрюлей с бурлящей карамелью. Слушаю старую мамину пластинку с музыкой на Хеллоуин. Танцую с Селестой и Мирандой под песню Coolest Little Monster. Вдыхаю аромат пряных яблок, сахара и натуральных чистящих средств.

Меня охватывает долгожданное спокойствие. Я открываю глаза, делаю глубокий вдох и поднимаюсь по лестнице.

Сначала на чердаке темно, но я включаю лампу, и все помещение наполняется теплым оранжевым светом. Он озаряет старинную мебель, сундуки, набитые семейными сокровищами и всяким хламом, и десятки прочных картонных коробок. Пылинки танцуют в лучах солнца, что просачиваются через маленькое окошко, выходящее на море. В углу, где хранятся праздничные украшения, громоздится около двадцати коробок разного размера и формы. Внутри – бесконечные гирлянды с тыквами, оранжевые и фиолетовые огоньки, похожие на паутину салфетки, скатерти и самые разные тематические безделушки, которые только можно вообразить. Есть также коробки с более крупным и массивным декором, таким как чугунные котлы и металлические фонари в виде метел, которые мы выставляем вдоль подъездной дорожки.

– О боже, – шепчу я.

В порыве гнева совсем забыла, что это работа не для одного человека. В последний день сентября мы с мамой обычно сутки просто вытаскивали все эти коробки, чтобы первого октября сосредоточиться исключительно на украшении.

Со стоном я хватаю пластиковый контейнер, который стоит рядом со мной, на мгновение теряю равновесие и ударяюсь бедром о груду коробок прямо за моей спиной. Маленькая коробочка соскальзывает с полки и с глухим стуком приземляется за одним из антикварных сундуков. Мой желудок сжимается от приглушенного звука бьющегося стекла.