Книга Самайн у ведьмы пограничья, страница 7 – Уоллис Кинни

А подростки не зря славятся своей грубой честностью.

Я отвечаю не сразу: рядом с нашим столиком клиентка перебирает колоды Таро, и это дает мне несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями. Несмотря на прямоту вопроса, тон Джинни не жесток. Последние несколько месяцев она грустит, мечтая о романтизированной версии далекой и интересной жизни. Вопрос больше относится к ней, чем ко мне.

– Я не нахожу это утомительным, – отвечаю я. – Сбор ингредиентов, создание товаров для магазина – все это часть моего ремесла. Это все равно что спросить тебя, устаешь ли ты когда-нибудь от чтения.

Я дружелюбно улыбаюсь ей.

Джинни качает головой, бросая на меня нерешительный, но вызывающий взгляд.

– Но я выбрала свое ремесло, Кейт.

Вот оно. То, что отличает меня от всех остальных ведьм Атлантического ключа.

– Технически я тоже, – говорю я, вертя в руках стеклянную ручку. – Когда мне было тринадцать, ковен собрался на опушке Ипсвичского леса, и я объявила о своем ремесле перед старейшинами. Так же, как и ты.

Воспоминания о том дне останутся со мной навсегда. Сочувственные перешептывания, сопровождавшие нас, пока мы все шли вниз по холму от поместья Гудвин. Пристальные взгляды членов ковена, от которых хотелось съежиться. Я чувствовала неодобрение леса, как деревья нависали над нами, видя во мне самозванку – девушку, только изображавшую ведьму.

– Но почему ты его выбрала? – спрашивает Джинни. Она не первая ведьма, кто задает этот вопрос, и не первая, из чьих уст он звучит одновременно как интерес и обвинение.

Почему я подыграла капризу матери? Почему, в конце концов, не решила следовать традициям ковена? К сожалению, если отвечу, сведу на нет попытку сдружиться с ней.

– Моя мать мне велела, – честно говорю я, неловко прочищая горло, когда глаза Джинни расширяются.

Сначала я сопротивлялась. Хотела убежать в лес в знак протеста, пока мне не позволят сделать собственный выбор. Но при первых же признаках неповиновения мама мягко, но настойчиво взяла меня за руку и приложила ее к кленовому дереву, обозначавшему границу леса.

– Делай, как я велела, Геката, – прошептала она мне на ухо. Так как мать была старейшиной Атлантического ключа, ее прямой наказ полнился магией предков, его нельзя было обойти без риска навлечь на себя гнев ковена.

Я повиновалась. Не желая того и не будучи готовой, выбрала путь, предписанный матерью.

– Но в любом случае, – говорю я Джинни, – хорошо, что она так поступила. Я очень подхожу к требованиям своего ремесла.

Именно по этой причине, несмотря на все мои сомнения по поводу участия в ритуале Уинифред Беннет, я с нетерпением жду своего Сдерживания. После стольких лет мне наконец предоставят выбор.

Джинни неуверенно поджимает губы.

– И что, тебе не одиноко? – настаивает она.

– У меня есть Мерлин, – напоминаю я, на что Джинни лишь закатывает глаза. – Да, я одинока. Такова участь ведьмы пограничья – существовать на границе событий и явлений, никогда полностью с ними не сливаясь. Но это не страшно. Я могу побыть наедине со своими мыслями.

Не совсем так. С тех пор как прошлым летом умерла мать, я стала чаще посещать «Ворону и крону». Иначе могла бы днями не разговаривать с другими людьми. В такой длительной изоляции слишком легко остро ощутить пустоту, которую оставил после себя уход матери.