Книга Самайн у ведьмы пограничья, страница 86 – Уоллис Кинни

– Осторожно, – предупреждает он.

– Вода реки Стикс не может рассеять магию внутри ведьмы или колдуна. Это тебе не повредит, – нетерпеливо отвечаю я.

– Я знаю, – настаивает он. – Просто не выплесни слишком много. А то может не хватить на книгу матери.

Я прикусываю щеку, чтобы не закатить глаза, и сосредоточиваюсь на текущей задаче. Наклоняю его запястье под самым незаметным и идеальным углом, чтобы одна-единственная капля мутно-коричневой воды отделилась от флакона и упала на черную спираль. Я почти ожидаю какого-нибудь пронзительного визга или вопля, но магия просто растворяется в легком тумане. Мы оба несколько мгновений смотрим на пустую руку Мэтью, и наконец я ее отпускаю.

– Что ж, – говорю я, – по крайней мере, теперь мы знаем, что эта штука действительно работает.

И закрываю пробку на флаконе с приятным щелчком.

Кладу проклятую книгу на пол. Свет от очага отбрасывает танцующие тени на ее переплет. Мерлин встает со своего места на моей юбке, медленно забирается ко мне на колени и сворачивается в тугой пушистый комочек. Мэтью терпеливо ждет, но я не могу заставить себя снова открыть флакон.

– С тобой все в порядке? – спрашивает он.

Я киваю.

– Уинифред сказала, что, когда она видела текст в последний раз, там был сплошной кошмар. Что моя мать использовала запрещенную магию. – Я перевожу взгляд на него. – Как мне жить дальше, если это окажется правдой? Как я смогу смотреть тебе в глаза? Особенно если учесть все, что наговорила тебе с самого твоего приезда.

– Ты бы предпочла снять проклятие в одиночку? – нерешительно спрашивает Мэтью.

Я качаю головой.

– Хорошо, – выдыхает он. – А то не уверен, что смог бы тебя сейчас оставить.

Я улыбаюсь.

– В одиночку было бы гораздо хуже, – признаюсь я. – Кроме того, если книга ответит, ты мне понадобишься, чтобы снова связать магию крови.

Мэтью кивает и устраивается поудобнее.

Я открываю гримуар. Мерцающие красные чернила все так же сияют на первой странице.

Мне хочется снова обвести буквы пальцем, но вместо этого я откупориваю флакон, и вода начинает пузыриться. Не давая себе времени на сомнения, я опрокидываю содержимое на гримуар. Мутная вода выплескивается на страницы книги. Бумага темнеет, кровавые чернила размазываются, а затем полностью исчезают.

Огонь потрескивает в очаге. Мы несколько минут молча наблюдаем, как вода испаряется и лист становится сухим. На пергаменте ничего не появляется.

Возможно, мне не хватило воды? Возможно, Мэтью был прав: не следовало тратить ни капли на фрагмент проклятия, которое он таскал с собой. Я украдкой бросаю на него взгляд. Его ледяные глаза устремлены на меня. Мой желудок сжимается, но я дотрагиваюсь дрожащей рукой до книги и медленно переворачиваю первую страницу.

Сердце подпрыгивает. Там, где когда-то был лишь чистый пергамент, теперь есть заклинание на языке, которого я не знаю, но могу определить содержание по форме и структуре текста. Призыв. Написанный рукой моей матери. Теми же кроваво-красными чернилами, что и проклятие. Я прикусываю губу и переворачиваю страницу. Следующий фрагмент выведен корявым, неопрятным почерком, совершенно непохожим на изящные мамины завитки. И он на английском. Его я читаю вслух, и Мэтью замирает от ужаса.