Книга Лекарка поневоле и опять 25 примет, страница 8 – Ульяна Муратова

— Мож, из-за ореховки? — с сомнением протянула мать.

— Тогда ореховку на всякий случай исключим пока. А вы постарайтесь поспать.

— Да куда мне спать, у меня ещё четверо.

Луняша, тянущаяся к маленькому пациенту и сидевшая на самом краешке своего стула так, что едва с него не падала, вдруг вызвалась:

— Так можно сестёр моих попросить, приглядят. И им наука, и вам подмога. А если госпожа Таисья сказала, что надо спать, то надо спать.

Последняя фраза прозвучала очень весомо, даже малыш на руках у мамы замер почтительно.

Отпустив пациентку, я спросила Луняшу:

— Это всё? Мы всех жителей деревни осмотрели?

— Ну… только Дичик и Талка остались. Но они не придут. Не любят они целителей, — доверительно поделилась помощница.

— А Дичик — это кто?

— Дак мальчишка юродивый. Родила Талка больного, вот и мается с ним теперь. Муж её выгнал, она обратно в наше село вернулась, живёт с дедом, но тот совсем плох уже. А Талкины мамка с батькой в другом селе живут, но там у них самих семь едоков на одну краюху хлеба. Она самая старшая была.

— Ясно. Иди приглашай эту Талку вместе с Дичиком, — вздохнула я. — Посмотрим, что там за мальчишка. Может, получится чем-то помочь.

— Это вряд ли, — с видом эксперта заявила Луняша. — Прошлый целитель сказал, что ничего нельзя поделать, кроме как удавить.

Я аж вздрогнула:

— Неудивительно, что эта Талка теперь целителей не любит. Иди.

Луняша двинулась к двери и широким жестом распахнула её, едва не столкнувшись с Давликом.

Секунду идейные оппоненты смотрели друг на друга, вспоминая, на чём закончили, и моя помощница уже было набрала воздуха в грудь, чтобы со смаком продолжить, как Давлик выдал неожиданное:

— Ты чё, правда, что ли, с мамкой подралась из-за меня?

Луняша где вздохнула, там и схлопнулась. Вытаращилась на парня, посмевшего такую крамолу на неё возводить, и немо открыла и закрыла рот. Я хотела было вмешаться, а потом решила, что пусть она сама учится за себя постоять, а я подстрахую. За время совместной работы она явно стала бойчее. Видимо, раньше боялась дерзить старшим, а теперь вдохновилась моим примером, ведь в её глазах мы почти ровесницы.

— Да ты… да ты… — гневно выдохнула Луняша, лишённая дара речи таким предположением, а потом обернулась ко мне, обличительно ткнула в Давлика пальцем и почти жалобно проговорила: — Да он… да чтоб я… да из-за него…

Давлик тончайший намёк, видимо, понял. Мгновенно насупился и рыкнул:

— Я тебя гулять хотел позвать, но раз ты такая, то и сиди тут одна! Можно подумать, тебя кто-нибудь ещё позовёт! Тоже мне! Принцесса навозная!

Он со всего размаху захлопнул дверь с той стороны, и Луняша не успела даже отскочить, получив болезненный удар по пальцам. В огромных карих глазах стояли слёзы, а губы обиженно дрожали.

— Да что б я с этим слюнтяем гулять пошла… — всхлипнула она. — Пусть с мамкой своей гуляет под ручку, подъюбочник жалкий!

Последнюю фразу она прорыдала, а я поспешила проверить руку — не сломал ли он ей палец по дури молодецкой. Он, конечно, сын-корзин, но силищи в нём немеряно, парень-то здоровенный.

Палец оказался ушибленным и я подлечила магией, а потом долго успокаивала помощницу, стенающую, что никто гулять и правда не зовёт, потому что она страшная.

— Ну в каком месте ты страшная? — вздохнула я, глядя в миловидное заплаканное личико.