Книга Лекарка поневоле и 25 плохих примет, страница 14 – Ульяна Муратова

Проснувшись спустя несколько часов, я крепко задумалась.

Почти горячее пушистое тельце тесно прижималось ко мне во сне, шкода шумно сопела, и это сопение отчего-то наполняло избу уютом. И куда она пойдёт маленькая и хромая? Лапа будет заживать не меньше недели, а мне не помешает компания. Что я, не прокормлю её?

Интуиция подсказывала, что есть питомица будет с большим аппетитом, но это не пугало. Уж я-то смогу заставить деревенских платить по счетам, а также придумаю, как заработать. А что касается налогов… Интересно, а фиктивные браки тут практикуют?

Додумать многообещающую мысль не успела — в дверь раздался стук.

Кого принесло на этот раз?

На пороге стояла донельзя взволнованная молодая девушка. Почти девочка. Ей и двадцати-то не было, а на руках — полугодовалый малыш, вялый и с неестественно красными щеками.

Девушку Лана мельком видела, но имени её не знала — она появилась в деревне после замужества и жила на самом дальнем конце, куда целительница доходила редко. Рожала она в родном селе, под присмотром матери и старой, опытной повитухи. Лану на роды приглашали, но она не пошла, за что я её ни капли не осуждала.

Единственные роды, на которых я согласилась бы присутствовать — мои собственные. И то, если б могла, я и на них не пошла бы.

— Вы только никому не говорите, что я приходила, — затараторила девушка, поминутно озираясь на пустующую дорогу.

Неожиданный поворот…

— Проходите, — впустила её я. — Что случилось?

— Малой приболел, а муж в поле. Я ему утром сказала, а он отмахнулся… Посмотрите его! Я заплачу! Только старосте не говорите! — взмолилась девушка. — Это я виновата, оставила бельё сушиться на всю ночь, хотя знала же, что это к болезни… Надо было хоть сырое, но собрать, — причитала девушка.

Я взяла ребёнка на руки, от всей души радуясь тому, что он целый и ниоткуда не кровит. Начертила на нежной коже диагностическое заклинание, думая, что малыш просто приболел, но… результаты мне не понравились.

Сердце заполошно забилось, а я снова отчётливо икнула, мысленно матеря новоприобретённую особенность.

— Помогите его раздеть. У него в крови яд.

— Яд? Какой яд? — вытаращилась на меня девушка, но отвечать я не стала.

Принялась стягивать с малыша расшитые красной обережной нитью ползунки и распашонку. Нарывающее место укуса обнаружилось между пальчиков левой ножки. В носке ползунка нашёлся и виновник — ядовитый араденнад. От вида паука молодая мама тонко завизжала, а я успела инстинктивно сжать ползунок к руках и раздавить паука, а потом кинулась к шкафу с зельями — антидот у нас был, но подойдёт ли он ребёнку?

— Когда вы надели на ребёнка ползунки? Сколько времени прошло?

— Да утром переодела… Пара часов, — всхлипнула она, с ужасом глядя на меня. — Это я сама, своими руками?..

— Спокойно, — подсекла я на излёте приступ самобичевания и последующую истерику. — Вы же не специально. Вы же не знали, что в ползунках паук! Главное, принесли ребёнка к целителю. А теперь мне нужно, чтобы вы помогли его напоить.

Я достала антидот и отмерила ложку, прикинув вес ребёнка на глаз. К счастью, араденнад нам попался мелкий, а его яд убивает достаточно медленно, так что у антидота есть время подействовать. Через сутки после укуса помочь бы не смог уже никто, хотя, возможно, младенец не продержался бы так долго.