Книга (не)помощница для орка, страница 22 – Анетта Политова

«Пусть поволнуется, — яростно думала я, — Пусть почувствует, каково это! Пусть поймет!»

Чуть ли не с кожей сорвала с себя грязную одежду. Кое-как справилась с платьем. И в самом деле почувствовала себя гораздо лучше. Словно все, что было со мной — орк, степь и непонятные чувства — плод моего разыгравшегося от палящего солнца воображения.

Я была так поглощена своим горем и яростью, что не услышала крадущихся шагов за спиной. Грубый смех прозвучал прямо над ухом, и чья-то сильная рука впилась в мое запястье, выдергивая меня из горьких дум.

Я вскрикнула и обернулась. Надо мной стояли трое. Оборванные, грязные, с похотливыми взглядами.

— Ну что у нас тут? — прорычал тот, что держал меня, оглядывая мое чистое лицо и дорогое, хоть и потрепанное, платье. — Птичка не простая. Смотри-ка, братцы, девица похожа на ту самую, с плакатов. Мэрская дочка. Вот это удача!

Ледяной ужас затопил меня с головой. Я отчаянно закричала, пытаясь вырваться, но их руки, как капканы, скрутили меня.

— Сорг! — завопила я из последних сил, в отчаянии глядя в ту сторону, где всего минуту назад оставила его. — СОООРГ!

Но в ответ была лишь тишина леса. Мне заткнули рот грязной тряпкой, особо не церемонясь ударили по голове, и мир закружился, словно сломанная карусель. Где-то в прострации я ощутила, что меня потащили вглубь чащи. Последнее, что я увидела, прежде чем мое сознание полностью поглотила тьма, — была неподвижная гладь ручья, где я с таким глупым упрямством смывала свою единственную защиту.

Глупая. Гордая. Ослепленная обидой избалованная девчонка.

Теперь я была в руках у тех, кто не станет церемониться. И моя единственная надежда — тот, кого я только что так яростно отвергла и предала. Дала понять, что в нем не нуждаюсь.

Я не знала, сколько прошло времени. Меня трясло в седле, как мешок с мукой, перекинутую через лошадь головой вниз. От крови, прилившей к голове, пульсировали виски, а в животе от каждой тряски подкатывала тошнота. Разбойники не церемонились — веревки впивались в запястья и лодыжки, а грязная тряпка во рту пахла потом и плесенью. Того и гляди меня вывернет наизнанку, но отсутствие пищи и воды сдерживали извержение содержимого желудка.

Я молилась. Впервые в жизни по-настоящему, отчаянно молилась всем богам, о которых знала. Даже духам орков. О том, чтобы Сорг пришел. Чтобы он нашел меня. Чтобы он простил мою смертельно опасную гордыню.

И вот сквозь гул копыт и грубый смех похитителей до меня донесся другой звук. Сначала тихий, как отдаленный гром, но нарастающий с каждым мгновением. Бешеный, яростный топот одинокого коня. И крик. Низкий, протяжный, леденящий душу боевой клич, от которого по спине побежали мурашки.

— ОРРРГХХХ-А-А-А!

Разбойники ошалело оглянулись. Мой похититель, сидевший в седле и прижимавший меня к лошади, резко дернул поводья.

— Что за черт?!

Из чащи, как призрак, вынесся всадник на огромном гнедом жеребце. Сорг. Его лицо было искажено нечеловеческой яростью, глаза пылали холодным золотым огнем. В одной руке он сжимал поводья, в другой — его огромный лук был натянут, стрела с широким наконечником целилась прямо в нас.

Все произошло за мгновения.

Свист! Стрела впилась в шею лошади подо мной. Животное взмыло вверх с предсмертным хрипом. Мир кувыркнулся. Я с криком, приглушенным тряпкой, полетела на землю, больно ударившись плечом о кочку. Чую, меня добьют не так да эдак.