Книга Верхняя земля для дроу, страница 34 – Людмила Вовченко

— Давайте договоримся, — я откинулась на спинку дивана, чувствуя, как тёплый воздух и лёгкий хмель в голове делают мою речь мягкой. — Здесь никто никого не берёт силой. Всё только по желанию. И… дружить — это не клятва на крови. Это когда тебе нравится быть рядом.

— И… иногда хочется больше? — уточнил Ардан.

Я встретила его взгляд, в котором было и вызов, и тепло.

— Иногда — да.

Тишина повисла густая, как мёд. Потом Каэль осторожно взял мою руку и поднял к губам. Поцелуй был лёгким, но в нём было столько благодарности, что сердце сжалось. Ардан наклонился ближе, пальцы скользнули к моему лицу, проводя по скуле.

И тут Риан — молчаливый, всегда на шаг в стороне — вдруг сделал этот шаг. Его тень упала на нас, и я почувствовала, как его губы коснулись виска. Медленно. С нажимом, который не оставляет сомнений, что он долго этого ждал.

Мир сузился до трёх точек тепла, трёх дыханий, трёх разных запахов — древесной смолы, свежей травы, раскалённого камня.

Даг, наш живой дом, тихо треснул балкой, как будто поддакивая этому ритму.

Я смеялась — от абсурдности, от неожиданности, от того, что впервые за долгое время чувствовала себя не пленницей, а женщиной, которую хотят не по обязанности, а потому, что она — она.

А за окнами два солнца медленно скользили к горизонту, окрашивая ночь в сиреневое и голубое. И мне вдруг показалось, что дом и мы — одно живое существо, дышащее в такт.

Глава 6.

«Имя дороги и вкус горячего хлеба»

Утро пришло не спеша, как хорошо воспитанная гостья: постучалось в окна золотыми пальцами сиреневого солнца, насыпало голубых искр в рябь озера и оставило на перилах веранды серебряные капли росы. Дом Даг сладко потянулся древесиной — хрустнул так, что у меня под лопатками приятно отозвалось.

— Подъём, — объявила я в щёлку двери. — Сегодня у нас день красивых слов и юридических мелочей.

— Красивые слова — моя слабость, — отозвался из кухни Ардан, и запах свежего хлеба раскатился по дому, как барабанная дробь перед хорошей новостью.

Риан выставил на стол миски с густым супом из «свет-слоя», Каэль подал травяной настой и трижды за утро сказал «утро» — каждый раз всё увереннее, словно учился говорить не «да, госпожа», а здравствуй. Иллена вошла последней: дорожный плащ, собранные в гладкий узел волосы, взгляд, в котором умеют соединяться нежность и стратегия.

— Совет ночью заседал, — сообщила она без прелюдий. — Голоса разделились, но благодаря храму постановление о «пропусках» откатили до обсуждения норм. У нас окно. Узаконить твою тропу как «общественную артерию» можно сегодня.

— Тогда идём, — сказала я. — Пока окно не захлопнули кому-нибудь по пальцам.

Феникс, сидевший на коньке крыши, вспорхнул и брызнул золотой пылью — на счастье. Сфинкс важно потребовал «задачу на день» — я торжественно выдала: «Охрана периметра и по одному умному замечанию в час». Феликус, пернатый кот с характером главного библиотекаря, прилёг в мой портальный рюкзак и заявил, что «контроль качества гостинцев из Подземья» должен делать кто-то компетентный.

У ворот нас встретил прохладный выдох камня. Внизу — храм. Пахнет сухими травами, свечной гарью и чистой водой. Центральный кристалл — молочно-светлый, ровный, как дыхание спящего зверя. Жрица Эйлин уже ждала; у неё сегодня украшение одно — тонкая серебряная нить вокруг запястья.