Книга Гарем для сестры султана, страница 40 – Людмила Вовченко

Прими это.

В тот же миг — крик.

Из тени вылетел кинжал. Цель — Таанара.

Фархад перехватил его на лету, но за ним уже вышли другие.

Семеро. В чёрных одеждах, без лиц.

Они пришли за ней. Или за Джасултан.

Секунда — и сталь поёт.

Фархад, как тень, двигался меж них, защищая спину Джасултан.

Таанара — как ведьма, изогнутая, ловкая, с изогнутым лезвием, как язык змеи.

А сама Джасултан… не осталась в стороне.

В её руке — изогнутый кинжал. Подарок от Хатидже, когда-то.

Теперь — проклятие.

Она билась молча. Ловко. Уверенно.

Трое упали, двое отступили. Один бросился к ней с криком, но Таанара прыгнула вперёд — и удар приняла на себя.

Упала.

* * *

Когда всё стихло, её лицо уже бледнело. Губы — в крови.

— Ты не должна была… — прошептала Джасултан, прижимая её голову к себе.

— Я… должна. Последний раз. За тебя.

Ты — та, кого мы хотели вырастить.

Ты — Азалия, даже если не носишь это имя.

— Я найду Советника.

— Ты… уже его… нашла, — выдохнула Таанара. — Он… в сердце твоего дворца.

И замерла.

* * *

Фархад молча подошёл, прикрыл ей глаза.

— Это была ловушка, — сказал он. — Но не для тебя. Для неё. Её убрали. Чтобы молчала навсегда.

Джасултан стояла на коленях среди песка и крови.

— Тогда мы начинаем охоту, — прошептала она. — С сегодняшнего дня — никто не прячется.

Глава 27

Дворец утопал в лепестках.

Официальный повод: праздник урожая шафрана и начало месяца благословения.

На деле — маска.

Джасултан знала: среди приглашённых сегодня будет тот, кто прятался в её собственных залах, шептал её слугам, подкупал евнухов, играл жизнями её женщин.

Младший Советник — не имя. Роль. Лицо, спрятанное под шелком власти.

И сегодня — она сорвёт покров.

* * *

Пир начался с музыки.

Мужчины в алых шароварах и девушки в бирюзовых накидках сливались в танце, закручивая воздух в спирали.

Ароматы ладана, сандала, ванили и мёда кружили голову.

Слуги несли блюда с инжиром, фаршированной бараниной, лепёшками с миндалём.

Вино лилось не хуже шёпотов.

Но в каждом углу стояли её люди.

Каждый гость, проходя, обменивался с ней взглядом.

Джасултан сидела на высоком ложе, спина прямая, губы — мягкая улыбка.

Но глаза… глаза были, как у охотницы, затаившейся в траве.

* * *

Он появился после заката.

Невысокий.

Красив — не слишком.

Глаза — обычные.

Голос — тихий.

Одет скромно: шёлковая рубаха, синий кафтан, широкие персидские рукава.

— Он называет себя Алимом, — шепнула Лейла за спиной. — Посланник из Исфахана. Новая должность. Приехал по линии торговли благовониями.

Джасултан кивнула, будто слышала впервые.

Алим поклонился ей — и задержал взгляд.

Ровно на мгновение дольше, чем прилично.

Но в его глазах не было похоти.

Там был вопрос.

И… узнавание.

* * *

— Моя госпожа, — обратился он, подходя ближе, когда танцовщицы сменили музыку. — Я принёс вам в дар то, чего нет даже у Роксоланы.

Он достал маленький флакон.

Внутри — золотистое масло.

Запах…

Джасултан вдохнула — и в голове закружились воспоминания.

Дом Азалии.

Комната, где она училась различать запахи с завязанными глазами.

И один из них — «Молниеносный поцелуй».

Смесь, которую готовила только одна женщина.

— Откуда он у тебя? — её голос был мягким, но в нём уже зазвенело стальное предупреждение.

Алим чуть склонился.

— Мне передали его… от благодарной ученицы одной школы. Где обучались самые достойные.

— Достойные мертвы.