Книга Обелиск, страница 69 – Полин Герц

Но ни одно счастье не может длиться вечно, и вот в кармане небрежно брошенного на кресло пальто раздается раздражающий звук, один из тех, что портят все. Одеяльный монстр в постели зашевелился – сначала показалась растрепанная голова, за ней, словно из-под воды, появились обнаженные плечи, а затем…

Подавив возглас, вцепилась в ручки чашек и нервно сглотнула, потому что в утренних лучах солнца ей явился если не греческий бог, то его точная копия. Все эти дни высокие воротники водолазок и застегнутые на все пуговицы рубашки действительно служили броней, скрывающей от мира идеальные грудные и косые мышцы. Показывать такое живым людям было бы непростительно. Он выглядел слишком, мать его, безупречно.

Пока она, как Персей-неудачник, каменела, не в силах закрыть рот, Морс спокойно поднялся и, очевидно не понимая, что творит, подошел ближе: аккуратно забрал из ее рук кружки и легонько подтолкнул в сторону кресла, все еще издававшего отвратительную трель.

На негнущихся ногах подошла к пальто, дрожащей рукой вытащила бренчащую трубку и, подавив желание разбить чертово устройство, приняла вызов.

– Стоун, тебя сегодня ждать или нет? – голос Уиллиса звучал устало, словно тот давно не спал. – Я не давлю, но мне нужно распределять задачи на неделю.

– И тебе доброе утро, – медленно возвращаясь к кровати, пробормотала она, забирая из протянутой руки чашку и с наслаждением делая глоток. Голубые глаза смотрели внимательно, словно ответ был важен совсем не Уиллису. – Я бы взяла еще день, если ты не против. – Взгляд стал чуть острее, настойчивее. – Пару дней. – Уточнила в надежде, что редактор не слышит, как к неровному дыханию присоединяется второе. Спокойное. Размеренное. – Даже три, если можно. Мне еще швы снимать и все такое.

– Добро, Стоун, – ничего не подозревавший Уиллис, кажется, даже обрадовался. – Жду в четверг. И еще. Выздоравливай, Эл.

– Обязательно, – поспешно бросает она и отключается так быстро, как только может, потому что вокруг талии уже вовсю вьются самые-идеальные-на-этом-свете-руки.

Едва успев поставить кружку на пол, откидывается на мягкие подушки и вновь утопает в объятьях и запахе моря.

– Я взяла отгулы не для того, чтобы бездельничать, – наконец, произносит в его губы. – В редакции меня не ждут, но дела никуда не делись. Мне пора, хоть я и хотела бы провести тут целую вечность.

– И что же за дела могут быть важнее твоего слова? – проводя пальцем по ее ключицам, прошептал Морс. – Помнится, ты обещала остаться здесь навсегда.

– Это был тактический ход, – звуки тонут в глубоком выдохе, и говорить хочется все меньше. Но воспоминания, принесенные со второго городского, пульсируют все ярче. – Я не могу оставить это просто так. Слишком подозрительно, понимаешь?

Едва найдя в себе силы, она отстранилась и посмотрела на потемневшего Морса – он все понял.

– Оставь это дело, Элизабет, – пытался говорить мягко, но в глазах читалась настоятельная просьба. – Уверен, будь в нем двойное дно, полиция бы заметила.

– Они не заметят, если у них полгорода исчезнет, – покачала головой. – Смерти на территориях трех разных участков. Когда, и, что важнее, если до них дойдет, будет поздно.

– Почему для тебя это так важно? – голубые глаза всматривались внимательно, словно пытались пробраться под кожу. – Что именно ты хочешь выяснить?