Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 33 – Мицуно Вацу

Решив проверить свою теорию, я медленно встала на ноги и сделала несколько шагов вперёд. В темноте, в моём видении всё ещё была ночь, сложно было не споткнуться о торчащие из земли корни, но если всё это происходило в моём больном сознании, то реального вреда падение причинить не могло.

Ну, так я думала. А потом упала.

– А-а-а! Чёрт, чёрт, чёрт, дерьмо, как же больно!..

Острая коряга до крови оцарапала предплечье и заставила меня вспомнить все бранные слова, которые я когда-либо слышала. К сожалению, их было не так уж много, и унять боль они помогали слабо.

«Я просто прилягу здесь и подожду, пока врачи что-нибудь со мной сделают. Дадут настойку или просверлят голову, как в страшилках, которые рассказывали в деревне…» Такое решение казалось единственно верным, потому что поверить в реальность происходящего я не могла. «Это не английский лес. Я была в лесу не раз, и там пахнет иначе. Я не дома. А если я теряла сознание на дороге во Флекни, то как я могла оказаться не в Англии? Правильно. Никак. Значит, всё это не реальность».

Перевернувшись на спину там же, где упала, я поёрзала на неровной земле. Коряга, уже близко знакомая с моей рукой, теперь упиралась в бок, но я упрямо не шевелилась, позволяя видению исчезнуть. Вот только оно, зараза, не исчезало.

«Так, Мина, соберись. Когда реальность перестала быть реальностью? Когда ты нашла миссис Тисл? Нет… С чего бы кому-то убивать её?! Значит, она жива. Скорее всего, галлюцинацией был уже сон с тем незнакомцем, показавшим мне тёплый холод. Нет, ещё раньше! Со снега в августе! – я закрыла глаза, мысленно соглашаясь с самой собой. – Думаю, дело было так: ты пришла к Финну и стала женщиной. А потом у тебя началась истерия^[14]…»

Я вспомнила статью, которую подглядела в отцовской газете. Там описывалось расстройство, связанное с какими-то исключительно женскими органами. Миссис Тисл тогда отругала меня за такое чтиво и сказала, что это выдумки глупых и ничего не понимающих мужчин. Я с ней согласилась, но теперь вполне могла поверить в то, что связь с Финном вызвала у меня истерию и привела к галлюцинациям. Хотя верить миссис Тисл мне хотелось намного больше.

«Финн, скорее всего, позвал на помощь, – решила я. – И даже если не позвал, меня всё равно нашли и отправили на лечение. Значит, оно скоро подействует, и я приду в себя».

Подобные размышления казались не менее глупыми, чем попытки моего тела и всех чувств убедить меня в реальности происходящего. Ну и что, что какой-то жучок заполз мне на руку? Он был ненастоящим, а значит, можно было не пугаться и не кричать. Я должна была оставаться неподвижной, чтобы не позволять разуму верить в иллюзии.

К сожалению, подумать было проще, чем сделать, и, когда что-то, шурша в траве, подползло к моей голове, я с писком вскочила на ноги и начала бешено тереть всё тело и голову, чтобы скинуть неизвестных насекомых. «Их нет, ничего этого нет…»

Где-то недалеко раздался звериный вой. Мурашки страха покрыли уставшее тело, и я непроизвольно попятилась прочь от звука. Вой повторился ближе, и к нему добавился хруст ломаемых веток, как будто кто-то действительно пробирался ко мне через тёмный лес.

Мне оставалось только решить, кому верить: папиной газете и статье про истерию, возможно – возможно! – вызывающую галлюцинации, или миссис Тисл, которая всегда говорила мне принимать решения, исходя из фактов.