Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 35 – Мицуно Вацу

Стараясь не представлять, какие жучки, паучки и прочие мелкие гадости могли путешествовать в темноте по коре, я ухватилась за ветку, росшую на уровне моей груди. Упираясь ногами в ненадёжные сучки и отростки на стволе, я с горем пополам смогла подтянуться и ухватиться за ветку повыше. Она уже была достаточно толстой, чтобы на неё можно было сесть. Руки, не привыкшие к таким упражнениям, сводило и ломило от боли, а нежная кожа мгновенно покрывалась ссадинами и мозолями. Внебрачная дочка графа всё же оставалась дочкой графа, воспитанной в тепличных условиях, и в диком лесу была обречена.

«Не-а. Нет. Я сейчас заберусь ещё на веточку повыше и там дождусь утра… А уж потом меня либо найдут полисмены, либо я сама набреду на какую-нибудь деревню». К счастью, исполнить первую часть этого плана мне удалось.

Оказавшись на обломанной ветке приличной толщины, я села на неё верхом, подоткнув под себя оборванный подол сорочки. Он совершенно не защищал от заноз и жёсткости, но давал мне призрачное ощущение безопасности от соприкосновения с уже названными мелкими гадостями.

Поначалу всё шло неплохо. Я сидела, прислушивалась, много думала и строила теории о произошедшем. Потом совершила ошибку – опёрлась спиной на ствол. Уставшее тело немного расслабилось, и не менее уставшую голову начал туманить сон. От падения меня спасло только то, что, засыпая, я ударилась головой о ветку, которая росла чуть левее и выше меня.

«Мина, соберись!» Похлопав себя по щекам, я немного отодвинулась от ствола, чтобы не было соблазна снова расслабиться. А между тем, ночь казалась бесконечной.

Лес полнился звуками. Под моим деревом изредка пробегали животные. Разный по звучанию вой, далёкое уханье, какое-то кряхтение и иные звуки дикой ночной жизни стали моим кошмаром наяву. Я уже не сомневалась в реальности происходящего – уж слишком сильно болело всё тело. Глаза слезились от рези, а живот голодно урчал.

Когда небо за кронами деревьев немного посерело, я думала, что заплачу от счастья, но у меня не было сил даже на это. «Утро… Утро наступает».

Мне вспомнились утра в Сакуре. Я их ненавидела. Миссис Тисл всегда будила меня слишком рано, а если не будила, то я сама по привычке просыпалась в то же время и мысленно костерила гувернантку за эту выучку. Но теперь наступление утра казалось мне самым прекрасным событием на свете.

Ночной лес засыпал, но просыпался новый – утренний, и звуки менялись. К своему ужасу, я всё ещё не слышала поблизости ничего похожего на гомон пробуждающейся деревни Флекни, а увидеть дым из домовых труб из-за густых крон было невозможно.

Зато теперь я могла лучше рассмотреть лес, в котором оказалась.

Широколиственные деревья причудливым образом смешивались с хвойными, утопая в зарослях незнакомых мне кустарников вперемешку с мшистыми проплешинами. Восходящему солнцу едва удавалось пробиваться через пышные кроны, но даже в редких тонких лучах лес становился неестественно зелёным.

Однако не этот вид заставил меня зажать рот ладонями. Не он вызвал в груди новую волну страха и непонимания.

Это сделали горы.

«Меня в Шотландию, что ли, увезли? – думала я, вглядываясь в белеющие вершины высоких гор. – Наверное, это Шотландское Нагорье… Точно оно». Такой вывод почему-то не успокаивал. Подсознательно я понимала, что была уже не в Англии и даже не в Британии, но с наступлением дня разум снова отказывался верить в невозможное. Проще было найти лёгкое и логичное объяснение.