Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 30 – Мицуно Вацу

– Но она… Она же меня убьёт! Она наверняка закопала родителей где-нибудь в саду, а гувернантку просто не успела спрятать, потому что увидела, что я подхожу к дому!

– Вздор! Я никого не убивала!

Полисмен резко тряхнул меня.

– Мисс, если вы ещё раз заговорите, мы будем вынуждены заткнуть вам рот кляпом.

– За что?.. – прошептала я. – Я ни в чём не виновата…

В этот момент я увидела краем глаза движение в темноте. Белое пушистое облачко практически сливалось со снегом, но не узнать Нао я не могла. Кот медленно полз в мою сторону, пригибаясь к земле в позе охотника.

Полисмен быстро проследил за моим взглядом и шагнул к коту. Нао отпрянул, грозно зашипев.

– Нет, стойте! Он боится людей!

– Тогда мы оставляем его здесь, – уже не скрывая раздражения сказал полисмен и толкнул меня в спину, заставляя идти.

– Нао, миленький, идём со мной… Кис-кис-кис… Иди ко мне… – ворковала я, надеясь, что кот пойдёт следом, но он замер в снегу.

Меня уводили всё дальше, и я понимала, что в закрытый дом Нао не проберётся. «Он останется здесь один на всю ночь! Что, если он замёрзнет?!» Любовь к коту, которая всегда была моей отдушиной, смешавшись с шоком, стала одержимостью. Я вспомнила, как он пытался помочь мне перед встречей с Финном. Видно, чувствовал, что ничего хорошего в конюшнях меня не ждало. «Может, он поймёт жалобный тон? Сможет услышать его и подойдёт?..»

– Нао… – прошептала я, надеясь, что голос дрожал достаточно для того, чтобы зверь смог считать эмоцию. – Пожалуйста, помоги мне.

В первую секунду после того, как моя мольба стихла, ничего не происходило. Нао по-прежнему не двигался, только его голубые глаза сузились в странной кошачьей эмоции. Полисмены всё так же тащили меня прочь от него. Я беззвучно плакала, тратя остатки сил на то, чтобы не упасть на месте.

А потом всё изменилось.

Порыв ветра взметнул полы тяжёлого пальто миссис Тисл, накинутого мне на плечи. Я всё ещё не чувствовала холода, но по резким чертыханиям Пэриша и полисменов поняла, что ветер был ледяным: мужчины пытались закрыть шеи воротниками, втягивали головы в плечи и всё грубее толкали меня вперёд. Однако нам всем пришлось остановиться, когда к ветру добавился снег. Он впивался в лицо, мешая видеть, и, если мне он казался просто тёплыми каплями, заставляющими быстро моргать, то мои спутники согнулись, крича и закрывая лица руками.

– Что за чертовщина?! – завизжал Пэриш, когда новый порыв ветра ударил ему в спину.

Камердинер упал и свернулся на земле в той же позе, в какой я лежала у порога Сакуры совсем недавно. Полисмены лучше держались на ногах, но и их шатало так, что им пришлось отпустить мои плечи, чтобы сохранить собственное равновесие. Ветер, наполненный снегом, кружил вокруг нашей четвёрки как смерч, который мне доводилось видеть лишь однажды – на гравюре в старой книге о путешествиях.

И, как бы я ни была невосприимчива в те мгновения к холоду, ветер, уже поваливший на землю взрослого мужчину и терзавший двух других, меня просто поднял в воздух.

Сначала это было похоже на падение.

В детстве я упала с лестницы в Сакуре. Для маленькой меня она казалась очень высокой, но, вопреки детским ожиданиям, момент свободного полёта длился всего секунду, после чего в ушибленные колени и содранные ладони пришла боль. Теперь я была старше и понимала, что английский ветер, каким бы сильным он ни был, не мог поднять меня высоко.