Книга Веди меня через бури горы Химицу, страница 27 – Мицуно Вацу

– Успокойтесь, сэр, мы сейчас со всем разберёмся, – напряжённо сказал полисмен. – Кто проживает в этом доме?

– На ночь здесь оставались мой господин – граф Картер, его… Эм… кузина Сара, её дочь и, по совместительству, очевидно, убийца! И её гувернантка миссис Тисл, – сбивчиво протараторил камердинер, который явно протрезвел, пока бежал до деревни и обратно в Сакуру.

Я плохо слышала его, всё ещё едва дыша от призрачного ощущения чужого пальца в горле. И даже не дёрнулась, когда мои руки завели за спину и застегнули на них ржавые железные наручники, сцепленные толстой короткой цепью.

– Я нашла миссис Тисл. Она на кухне, – прошептала я.

– Мисс, вас мы выслушаем после того, как осмотрим дом, – резко одёрнул меня полисмен. – Присядьте сюда.

Он отвёл меня в гостиную, усадил на стул и встал рядом в напряжённой ожидающей позе, как будто ждал моего побега. Пэриш же принёс его напарнику масляную лампу, и тот отправился по лестнице для слуг в кухню.

На протяжении четверти часа, что заняло обследование дома, со мной никто не говорил. Заковавший меня в наручники полисмен оставался рядом мрачной тенью и не позволял Пэришу приблизиться ко мне ни на шаг. Впрочем, камердинер и не пытался подходить – только бросал на меня испуганные и злые взгляды, в которых не было и тени торжества. Видимо, чувствовать превосходство над девушкой, чья ночная сорочка была пропитана кровью, было выше его сил.

Я же не двигалась, стараясь дышать только через рот, чтобы избавиться от запаха крови и рвоты, уже забивших нос. Было страшно. До меня наконец начинали доходить слова, которыми бросался камердинер. Он назвал меня убийцей, припомнил удар в нос и ссору с родителями. Я не лишилась разума настолько, чтобы не понимать, как всё это должно было выглядеть в глазах служителей порядка, особенно учитывая кровь на моей одежде. Откуда она на ней взялась, всё ещё оставалось для меня загадкой.

«Меня кто-то подставил? Сам Пэриш? Или те, кто шептал мне на ухо?.. Нет, те звуки не могли быть реальными – это была просто галлюцинация», – размышления ни к чему не приводили. А чем дольше я думала о шёпоте, тем сложнее было на самом деле вспомнить, что за слова в нём звучали.

Вскоре полисмен, осматривавший дом, вернулся по главной лестнице. Он быстро подошёл к напарнику, показывая записи в маленьком блокноте. Я осторожно повернулась, чтобы проследить за их лицами. Тот, кто всё это время оставался со мной, нахмурился, звонко цокнув языком.

– Придётся вызвать ещё людей из Лестера, – недовольно сказал он. – Такая ситуация не в нашей компетенции. Замешана графская фамилия. Мистер Пэриш, вы можете подойти?

Камердинер несмело приблизился, замирая в двух шагах от меня. Полисмен шагнул между нами.

– Где вы были перед тем, как пришли за нами?

– В кабаке. Не знаю его названия, но он тут единственный.

– Вы были один?

– Нет, с конюшим.

– Как его имя?

– Джон Дэмсмол. Позовите его сюда, ему тоже есть, что сказать про эту бестию!

– Что вы имеете в виду? – уточнил полисмен, записывая всё, что говорил камердинер, в блокнот.

– Его сын, Финн Дэмсмол, сегодня пострадал. Говорят, она чем-то отравила его. Какой-то мазью. Он и так вернулся домой едва живой, а вечером, вдобавок ко всему, ему кто-то изрезал лицо.

– Думаете, это сделал человек?