Книга Там, где нас нет, страница 250 – Альвин Де Лорени

«А когда детей убивать ты шёл страшно не было?!» — пробил я его мозг телепатией.

Ублюдок выл от страха за свою никчёмную жизнь.

«Ничего, сейчас и ты пользу принесёшь. Хочешь помочь дяде? Не хочешь? — удивился я, телепатически ведя диалог с тварью, — А придётся!»

Грязная, пропитанная кровью повязка, которой кое-как было замотано разорванное котом лицо, сползла. Кровь начала сочиться из ран, пропитывая сено, на котором лежал несостоявшийся убийца.

— Это он! Герхард! Одноглазый! Он убивал! — что есть мочи орал перепуганный альфа, — Я не убивал! Я не убивал! Не убивал я!

— Ты знаешь…, - многоголосо прорычал я и замолчал, наблюдая, как он с надеждой уставился на меня единственным уцелевшим глазом на окровавленном лице, — Мне похер!

Невеликий запас энергии, заметно растраченный полётом, показывал дно и нуждался в пополнении. Я поднял правую руку, поднёс её к своему лицу (или морде?), растопырил пальцы, разглядывая, а затем, молниеносно повернувшись к уроду, вогнал, ломая рёбра, ладонь с растопыренными пальцами прямо в грудь лежащего. Энергия жизни убитого потянулась в меня, насыщая демонический организм. Тело альфы на глазах ссохлось, скукожилось и рассыпалось невесомой серой пылью. Одежда, ещё сохранявшая тепло тела, опала.

Четверть! Всего четверть моего энергетического резерва была наполнена. Так мало. А где второй?

Герхард, обезумев от произошедшего, как лось ломился сквозь голые кусты в глубину леса. Куда же ты, дурашка. Не бегай от снайпера — умрёшь уставшим. Энергетическое зрение демона, гораздо более совершенное чем моё, накладывалось на видимую часть спектра и я отлично видел не только тело убийцы, но и все деревья и кусты, уснувшие на зиму и потому практически невидимые для телеметрии и энергетического спектра.

Поиграем.

Рыкнув, чтобы Одноглазый обернулся ко мне, я добился желаемого и мгновенно телепортировался к нему по ходу его движения, появившись перед ним.

— Привет! — выдохнул я, обдавая повернувшееся ко мне лицо удушливым запахом серы (специально придумал!) и толкнув альфу раскрытой ладонью в грудь.

От удара он задохнулся и рухнул в снег. Я подождал, пока он, барахтаясь, не поднимется и снова толкнул — уже в спину. Герхард с размаху налетел на толстый ствол дерева и сполз вниз. Отер мокрое от снега лицо, повернулся — и правда, одноглазый — и попытался подняться.

— Демон! Ты демон! Я узнал тебя, Чёрный Человек! Это ты! Больше некому! — истерически заорал он, — А знаешь как они плакали, просили не убивать! Они! Все! А я убил! Убил!

Он поднял дрожащие руки к лицу и показал их мне.

— Вот этими самыми руками! Нельзя! Нельзя без наказания! Нельзя! А они ушли! — он трясся, глядя на меня безумным побелевшим глазом, — Не-е-е-т! Нельзя! — поводил полусумашедший указательным пальцем, — А я убил! За это убил! Эх-х…, - сожалеюще причмокнул он губами, не отрывая от меня глаза, — А там такой мальчик был… Средний. Волосики светленькие-светленькие и глазки голубые, как я люблю. Не успел я с ним! Для себя держал! Воспитывал! А ты! — оттолкнувшись от дерева он, провоцируя, бросился на меня в надежде, что я сорвусь и быстро и безболезненно убью его.

Проснувшаяся эмпатия подтверждала, что альфа говорит правду.

— Кот! Кот помешал! Откуда и взялся-то, тварь! Но ничего, ничего, слышишь, демон, я ему хребет перебил! Сдох он! Сдох! — и альфа истерически расхохотался, захлёбываясь и икая, прижатый обратно к дереву телекинезом.