Книга Кровавая дань, страница 12 – Вела Рот

Он постарался сохранить спокойный, фактологический тон.

— Исцеление разума не практикуется в Тенебре, но это почетное призвание в Ортросе. Так что видишь, у Гесперинов есть дела поважнее, чем рыскать по твоему королевству и охотиться на людей.

Если бы только его брат остался в безопасности их королевства, вместо того чтобы отправиться в эти опасные смертные земли.

Праведный гнев Норы пронзил чувства Дэва, сталкиваясь в хаосе с его собственным.

— Тогда почему твой брат пришел сюда и забрал у меня родителей? Почему он чуть не убил меня?

Снова это обвинение. После всего, что пережил его брат из-за нее. Как она смеет говорить такое о Рахиме, самой доброй душе, которую Дэв когда-либо знал?

Рахим всегда видел в людях лучшее. Он был тем, кто сочувствовал Тенебрианцам. И это стоило ему жизни из-за этой неблагодарной смертной.

Дэв не знал, пытается ли Нора обмануть его насчет той ночи ради своих целей или искренне верит в эту искаженную версию событий. Но у него оставалось еще две возможности выяснить, какую игру она затеяла.

Он сорвет ложь слой за слоем, пока не обнажит ее полностью.

— К тому времени, когда наше соглашение подойдет к концу, — сказал он, — ты поймешь.

Она протянула руку.

— Тогда давай, приступай.

Он не принял ее предложение.

— Сегодня я докажу, что могу быть достоин большего, чем просто твое запястье. Решишься ли подставить мне свою шею?

Ее лицо вспыхнуло румянцем. Боги, как же легко было заставить ее покраснеть! Ему даже не понадобился бы Кровавый Союз, чтобы прочесть ее реакцию. Но волны ее гнева и влечения все равно докатились до его Геспериновых чувств, обжигая теплом.

— Ты потеешь, Нора. Позволишь мне снять твой плащ?

Она на мгновение прижала его к себе, но затем медленно расстегнула и отдала ему. Он отбросил его на ближайшую кровать. Она намеренно проигнорировала ложе.

Ей не стоило беспокоиться. Она была последней, кого он собирался уложить в постель. И без того было тяжело, что их соглашение требовало от него пить ее кровь.

О, да, какое же это испытание. Голос сомнения превратился в зов искушения.

Нет, Дэв делал это не для себя. Это было ради брата.

Последним желанием Рахима было, чтобы Дэв превратил Нору в Гесперина. Он сделает все, что потребуется, чтобы убедить ее согласиться на это.

Что может лучше доказать ее неправоту о Гесперинах, чем э о? Ее убеждения о его расе, ее семье и о себе не переживут трех его укусов.

Он разрушит ее предположения своими клыками, и он почувствует ее признание в ее крови.

Не такое уж священное действо теперь, да? язвительно усмехнулась его темная половина.

Она не облегчала ему задачу. Ее серое траурное платье покрывало ее с шеи до щиколоток, а шарф скрывал голову и шею.

— Ты снимешь шарф для меня? — спросил он.

— Неприлично женщине показывать волосы перед мужчиной, который не ее муж.

— Я не мужчина. Я Гесперин. — Он приблизился. — И то, что ты дала мне свою кровь прошлой ночью, было куда неприличнее, чем показать мне волосы.

Она прикусила губу. Каковы они на вкус? Каково было бы ощущение ее зубов, кусающих его? Он отогнал мысли, но не мог игнорировать всплеск возбуждения в ее запахе или пламя ее ауры. Неукротимое, неугасимое. Живое.

— Нора, а тебе нравится то, что называют запретным?

Ее глаза вспыхнули, и она прошипела:

— Я делаю это ради Глории. Не ради себя. Не смей забывать об этом.