Книга Медвежий край, страница 96 – Дарья Кузнецова

Если верить женщине, обоих любовников всё устраивало: тихий и уютный домашний очаг и редкие увлекательные свидания на стороне, сродни походу в театр. Она горячо заверила, что оба тщательно хранили тайну, никто не собирался поднимать шум и тем более затевать развод, и посоветовала выщипать хвост слишком говорливой птичке. Не верить учительнице, может, и хотелось бы, но не выходило.

Для очистки совести Березин решил всё-таки поговорить с рогатым мужем. Нарушать данное неверной супруге обещание Сидор не собирался, а вскоре понял, что мог бы не волноваться об этом: Удальцов и впрямь не видел дальше своего телеграфа, на котором служил инженером и заведовал всей электрической частью. От нескольких достаточно прозрачных намёков на неверность Анастасии легкомысленно отмахнулся, продемонстрировав завидную в ней уверенность и совсем незавидную простоту, зато про работу мог говорить часами.

Слово за слово, Удальцов вспомнил старого врача, посетовал на отложенные с его смертью планы электрификации больницы, а потом вовсе помчался мечтами в дальние дали, грезя о светлом – и электрически освещённом – ближайшем будущем всего Ново-Мариинска. Послушать его было познавательно и любопытно, но не в таком обилии, так что через полчаса Сидор насилу отделался от разговорчивого инженера.

Картина в больничной палате полицейскому исправнику предстала идиллическая. Саранский лежал на постели, кажется, всё ещё без сознания, а на соседней койке плечом к плечу сидели Антонина с фельдшером. Томский держал в руках какую-то увесистую книгу, девушка её перелистывала, и обе головы – светлая с модной столичной стрижкой и неожиданно аккуратно причёсанная тёмная – склонялись к тексту, словно головы школяров, раздобывших где-то страшно интересную, но запретную книжку.

– Добрый день, – через несколько секунд привлёк их внимание Березин, так и не сообразив, отчего вид этой парочки вызывает у него колючее недовольство.

Вскинулись двое также разом, как по команде. Антонина улыбнулась, а Артём раздосадованно поморщился, но кивнул.

– Сидор Кузьмич! Как ваша поездка?

– Неоднозначно, – отозвался он. – У вас тут спокойно?

– Да, просвещаемся вот. – Она ещё шире улыбнулась. – Нашлись интересные книги, думаю, Саранскому на пользу пойдёт. Тут для жiвника есть методики, так что я обезвоживание сниму и попробую ему помочь. А ещё Артём припомнил, кто из пациентов доктора Лаврентьева болел ботулизмом, я дома гляну в записи, что именно он предпринимал.

– Вы, гляжу, примирились?

– Нашли общий язык и разрешили противоречия, – с удовольствием признала Антонина. И с места не двинулась, продолжая сидеть рядом с Томским. Да и тот никакого неудовольствия по этому поводу не испытывал, только на Сидора глядел хмуро, с неясным напряжением. – Артём оказался неплохим фельдшером, так что жизнь потихоньку налаживается.

– Никто о Саранском не справлялся? – уточнил Березин.

– Ах да, было, и я тоже хотела с вами кое-что обсудить! Артём, присмотрите тут, хорошо?

– Присмотрю, – кивнул тот, бросив новый мрачный взгляд на Сидора, поднялся одновременно с девушкой и поспешил подать ей пальто, висевшее при входе.

Выглядел Томский странно, непривычно, но что именно изменилось – Березин никак не мог понять.

– И к больному никого не пускайте, на всякий случай, – предупредил полицейский.