Книга Медвежий край, страница 93 – Дарья Кузнецова

– Но это не всё? – уверенно подбодрил Сидор.

– Не любит он Веру, – вздохнул Маликов. – Иначе увёз бы отсюда, не держал. А ему тут хорошо, вот он и полагает, что она, бедная, от скуки мается и глупости выдумывает, а не болеет. Не померла же ещё. Она и родителям с его подачи не пишет почти, так, отошлёт страничку в год да открытку, а они мучаются. Гордая же. Сама уехала, назад не попросится…

– А её родители были против? – спросил Сидор, хотя вряд ли это имело касательство к делу.

– Да уж ясно. Но она с отцом тогда разругалась, как уезжала, он и старается не давить… Не волоком же её тащить! А она мужа крепко любила. Это сейчас не пойми что. Эдуард вон нашёл себе кого поудобнее да в ус не дует.

– Что вы имеете в виду?

– Я не могу утверждать наверняка, сколь далеко у них там всё зашло, но своими глазами видел, как он с Удальцовой миловался, – признался он столь уверенно и спокойно, что образ робкого юноши слегка треснул.

– Удальцова… – припомнил Сидор. – Анастасия Егоровна, учительница? Муж её на телеграфе работает.

– Она, – понуро кивнул Маликов, показывая завидную осведомлённость в делах города. Но само по себе это, конечно, ничего не значило, мог и наслушаться от аптекаря.

– И как именно они миловались? – задумчиво уточнил Березин.

Упомянутую сударыню он прекрасно помнил, была Анастасия смешлива, энергична и чрезвычайно хороша, но со своим плюгавым тихим мужем жила как будто мирно. Статная фигура, светлые рыжеватые локоны, яркая улыбка – полная противоположность тихой Веры.

– Неловко вспомнить. – Он повёл плечами. – Но обнимались и целовались отнюдь не дружески.

– Где вы их видели?

– Позади школы. На Троицу, служба аккурат шла, оттого и людей на улицах мало было, а там пустырь, и вовсе редко когда люди бывают, но тропка какая-никакая проторена по снегу. А я не то чтобы религиозный человек… Вот мимо и шёл. Прощались они у чёрного хода, Удальцова к церкви поспешила после, а Верхов в школе остался.

– А вы? – Березин насмешливо приподнял брови.

– Каюсь, остановился посмотреть, – не стал спорить он. – Да и на глаза Верхову попадаться лишний раз не хотелось. Мы с ним до их с Верой отъезда знакомы были шапочно, виделись один или два раза, он и не помнит небось, так я стараюсь и не напоминать. Да и с ней мы родня не самая близкая, её мать моему отцу – племянница, но знались. Батюшка её человек солидный, чиновник, кто ж с такой роднёй ссорится! – заметил прагматично Маликов. – А сейчас много буду с Верой рядом тереться – бог весть какие слухи пойдут, не хочется обижать. Хорошая она. Одинокая только здесь…

– А с Оленевым вы в каких отношениях? – спросил Сидор.

– Оленев… Позвольте, но это же покойный хозяин копей! – изумился Маликов. – Какие у нас могут быть отношения? Как у капитана парохода с ездовым оленем в лучшем случае… Я его в лицо несколько раз видел, а он едва ли о моём существовании знал. А что случилось? Говорили же, несчастный случай, отравился он… Неправда, выходит, коль вы здесь? – нахмурился тревожно.

– Разбираюсь, – расплывчато отозвался Сидор.

Они ещё некоторое время поговорили, Маликов охотно рассказал про небольшую лабораторию, которой ему дозволяли пользоваться и даже кое-что по его просьбе приобрели, о лекарствах, что смешивал для хворающих ссыльных, о некоторых весьма полезных и ценных местных травах…