Книга Второй шанс или повар-попаданка, страница 44 – Ли Ан

— Вот видите. Иногда стоит рискнуть и показать силу.

— А если ваши покровители окажутся не такими влиятельными, как вы думаете?

— Тогда мы проиграем красиво. — Улыбаюсь ему. — Но по крайней мере не будем себя презирать.

Он долго смотрит на меня, и в этом взгляде я читаю смесь восхищения и беспокойства.

— Вы удивительная женщина, мадемуазель де Монклер. Мне никогда не встречались дамы, готовые так рисковать.

— Может быть, вы просто вращались в слишком узких кругах?

— Возможно. — Слабая улыбка. — В Версале дамы предпочитают более... безопасные развлечения.

— Версаль — это прекрасно. Но жизнь не ограничивается Версалем.

— Я начинаю это понимать.

Мы стоим у окна, и между нами повисает странная тишина. Не неловкая, а скорее... напряженная. Словно в воздухе витает что-то недосказанное.

— Мадемуазель де Монклер, — говорит он наконец, — могу я задать совсем личный вопрос?

— Попробуйте.

— Вы... вы когда-нибудь сожалели о том, что родились дворянкой?

Странный вопрос. И очень личный.

— Почему вы спрашиваете?

— Потому что иногда кажется, что дворянское происхождение — это не привилегия, а клетка. Золотая, красивая, но всё-таки клетка.

— А вы сожалеете?

— Честно? Да. — Он отворачивается от окна. — Иногда думаю, как было бы хорошо родиться простым человеком. Без семейных обязательств, без необходимости соответствовать чужим ожиданиям. Просто жить своей жизнью.

— Но тогда у вас не было бы образования, связей, возможностей...

— Зато была бы свобода выбора.

— Свобода выбора есть всегда, месье де Ларошфор. Вопрос в том, готовы ли вы заплатить за неё цену.

— Какую цену?

— Отказ от привычного комфорта. Готовность начать всё с нуля. Мужество идти против мнения окружающих.

— Как вы?

— Как я.

Он поворачивается ко мне, и я вижу в его глазах что-то новое. Не просто интерес или восхищение, а что-то более глубокое.

— Вы правы, — говорит он тихо. — Вы абсолютно правы. И знаете что? Я завидую вам.

— Мне? Разорившейся дворянке, которая содержит трактир?

— Вам — женщине, которая нашла в себе силы изменить свою жизнь. Которая не испугалась осуждения и пошла своей дорогой.

— Лестно. Но поздно что-то менять — вы уже здесь с поручением дяди.

— Поручение поручением, а выводы — моё личное дело.

— И к каким выводам вы пришли?

— К тому, что... — Он запинается, словно решает, можно ли говорить то, что хочется. — К тому, что, возможно, дядя ошибается.

— В чём именно?

— В том, что вас можно запугать или купить. В том, что ваше дело — это временная блажь, которая скоро закончится. В том, что с вами можно не считаться.

— И что вы ему скажете?

— Правду. Что вы сильнее, чем он думает. Что у вас есть союзники. И что лобовая атака может обернуться поражением.

— А он поверит?

— Дядя прагматик. Если я представлю убедительные аргументы, он переосмыслит стратегию.

— И что тогда?

— Тогда, возможно, он согласится на честные переговоры. Без угроз и принуждения.

— А вы готовы стать посредником в таких переговорах?

Он задумывается, и я вижу, что вопрос для него непростой.

— Готов, — говорит наконец. — Если вы мне доверитесь.

— Почему я должна вам доверять?

— Потому что я даю слово дворянина, что буду действовать честно.

— Слово дворянина, который пришёл сюда угрожать мне?

— Слово человека, который понял, что ошибался.

В его голосе звучит искренность, которую трудно подделать. Но доверять или нет?