Книга Второй шанс или повар-попаданка, страница 8 – Ли Ан

Честность — лучшая политика. Бизнес — это всегда риск. Но без риска нет и выигрыша.

Экономка задумывается, глядя в окно на заросший парк.

— Но что скажут люди? Дворяне, которые содержат трактир...

— А что они скажут, когда нас выселят за долги? «Вот молодцы, честь дворянскую сохранили»?

— Но ведь это против всех традиций...

— Мадам Бертран, традиции традициями, а есть хочется каждый день. И потом, кто сказал, что мы будем содержать обычный трактир?

— А что же тогда?

— Мы создадим место, где люди будут чувствовать себя желанными гостями. Чистые постели, вкусная еда, тёплый приём. Возможно, даже развлечения по вечерам — музыка, рассказы, игры.

Глаза экономки загораются.

— Как в старые времена, когда ваш отец принимал гостей?

— Именно. Только лучше и на регулярной основе.

Я как раз прикидывала, сколько потребуется средств на первоначальные вложения, когда раздался стук в главные ворота. Громкий, уверенный. Не так стучат торговцы или просители — это стук человека, привыкшего к тому, что ему открывают.

— Мадам Бертран, вы ждёте кого-нибудь?

— Нет, мадемуазель. Я схожу посмотрю.

Я остаюсь в кухне, прикидывая, сколько будет стоить её расширение. Кирпич, известковый раствор, работа каменщиков... Дорого, но не запредельно дорого.

Через несколько минут мадам Бертран возвращается с озадаченным видом.

— К вам господин. Говорит, что по делу. Представился месье де Ларошфор.

Фамилия мне ничего не говорит, но тон мадам Бертран настораживает.

— А вы его знаете?

— В лицо не знаю, но фамилию слышала. Это из очень влиятельного рода. Богатые, знатные... Что ему от нас может быть нужно?

Хороший вопрос. Что влиятельному и богатому человеку делать в разорившемся поместье? Визит из разряда «просто проходил мимо» исключен — такие люди просто так в гости не ездят.

— Проводите его в гостиную. Я сейчас спущусь.

— Мадемуазель, может, переодеться? Платье у вас домашнее...

— Не стоит. Пусть видит нас такими, какие есть.

Зачем изображать благополучие, которого нет? Лучше сразу обозначить реальное положение дел. К тому же если этот де Ларошфор знает о наших проблемах — а иначе зачем бы ему приезжать? — то притворяться бессмысленно.

Быстро оглядываю себя в зеркале в прихожей. Простое серое платье, волосы собраны в скромный пучок, никаких украшений. Выгляжу как небогатая провинциальная дворянка. Что, собственно, соответствует действительности.

Спускаюсь в гостиную и вижу мужчину лет двадцати пяти, разглядывающего наши потертые портреты предков. Высокий, хорошо сложенный, одет богато, но без излишеств. Темный сюртук отличного кроя, белоснежная рубашка, дорогие сапоги из тончайшей кожи. Красивый, надо признать. Тёмные волосы с модной небрежностью уложены, правильные черты лица, выбрит безупречно. Красивый, зараза.

Но вот глаза... А глаза холодные. Очень холодные. Серо-голубые, как зимнее небо. И смотрит он на наши портреты не с интересом ценителя искусства, а с расчётом оценщика. Будто прикидывает, во сколько обойдётся вывезти всё это отсюда.

Этот человек пришел не из вежливости. У него есть конкретная цель.

— Мадемуазель де Монклер? — Он поворачивается ко мне и делает изящный поклон. Движения у него отточенные, манеры безупречные. — Доминик де Ларошфор. Благодарю, что согласились меня принять.

Голос приятный, бархатистый. Манеры безупречные. Настоящий джентльмен. Если бы не эти холодные глаза и ощущение, что он считает меня чем-то вроде интересной мебели.