Книга Императрица без маски, страница 38 – Ли Ан

— Лорд Равен, — начал Кайрон. Голос ровный, но я слышала подтекст — разочарование, едва сдерживаемый гнев. — Есть проблема с финансами.

— Какая проблема, ваше величество?

Интонация вопроса отрепетированная. Он знал, что его о чём-то спросят. Готовил универсальные ответы.

— Недостача. Крупная. Золото для армии исчезает. Тысячи империалов растворяются в воздухе.

Равен изобразил удивление. Плохо изобразил — брови поднялись на долю секунды позже, чем должны были при искреннем удивлении. Театральная пауза перед реакцией.

— Невозможно! Я лично контролирую все транзакции! Каждая монета на счету!

Слишком много восклицаний. Искренне возмущённый человек был бы ошеломлён, а не театрально возмущён.

— Именно это меня и беспокоит.

Пауза. Тяжёлая, давящая. Слышно, как потрескивают свечи, как скрипнула половица под ногой стражника. Равен облизнул губы — классический признак нервозности, пересыхает во рту от стресса.

— Ваше величество, вы обвиняете меня?

Попытка перейти в наступление. Защитная агрессия жертвы, загнанной в угол.

— А должен?

И тут Равен сделал ошибку. Фатальную, необратимую ошибку. Его взгляд метнулся к выходу — на долю секунды, но достаточно. Правая рука дёрнулась к скрытому кинжалу под мантией. Не для нападения — я видела по траектории движения — для самоубийства. Он готов был умереть, но не быть допрошенным.

Кайрон был быстрее. Ледяные оковы материализовались из воздуха, сковав казначея по рукам и ногам. Холод распространился по залу — иней побежал по стенам, дыхание стало видимым.

— Зачем, Равен? Деньги? Власть? Месть?

Равен рассмеялся. Горько, надломленно, на грани истерики. Смех человека, потерявшего всё.

— Власть? Какая власть у слуги? Тридцать лет я служил! Считал каждую монету, экономил на всём, урезал расходы! А что получил? Жалкое жалование и презрение аристократов! "Равен-скряга", "Равен-счетовод"! Даже пажи смеются за спиной!

Накопленная обида, помноженная на профессиональное выгорание. Но это не вся правда. В его глазах не злость — отчаяние. Глубже копать надо.

Я вышла из укрытия. Медленно, спокойно, чтобы не спугнуть. Равен дёрнулся в ледяных оковах, глаза расширились от ужаса.

— Нет, лорд Равен. Не поэтому. Расскажите про дочь.

Он побледнел так резко, что я испугалась — не случился ли сердечный приступ. Колени подогнулись, только ледяные оковы удержали его от падения.

— Откуда вы...

— Ваша дочь Элиза год назад поехала к родственникам на восток. В гости к тётке, как вы всем сказали. И не вернулась. Она заложница, верно?

Воспоминания Лираны плюс логика. У него на столе был портрет девушки лет восемнадцати — свежий, недавно написанный. Но писем нет, визитов нет. И главное — микровыражение боли каждый раз, когда кто-то упоминает семью.

Равен сломался. Буквально — всё тело обмякло, только лёд держал его вертикально. Слёзы потекли по щекам, размазывая остатки достоинства.

— Они... они схватили её по дороге. Сказали, если я не буду помогать, они... они прислали её косу! С кровью! Она моя единственная дочь! После смерти жены — всё, что у меня осталось!

Голос срывался, слова перемежались всхлипами. Мужчина, десятилетиями носивший маску невозмутимости, рыдал как ребёнок.

— Почему не обратились к императору?

— А что бы он сделал? — горечь в голосе можно было разлить по бутылкам. — Начал войну из-за одной девчонки? Дочери простого казначея?