Онлайн книга «Кто такая Марта»
|
Раз за разом я вспоминаю письмо Сокура, вспоминаю его — и верю. Затем думаю о Киреле — и боюсь. Он использует. Он перестанет быть змеем! Он любит только себя. Я знаю Кирела! Ты нужна ему как инструмент… Неужели… Сделав новый черный круг, я застываю. Искривившийся рот отца был поломан страхом. А в его словах не значилось никакого прошедшего времени, только настоящее и будущее. Речь не идет о прошлом. Речь идет о будущем. Значит… Я еще могу выбирать? Резко потеряв нажим, рука вычерчивает неидеально ровный, но все же сомкнувшийся круг, который приветливо зажигается. Получилось… Растерянно оглядываю результат и, чуть поколебавшись, переступаю огненную ленту своего первого портала. — Мар! Что творишь? — с крыльца зовет Демис. Он только вернулся. Я мимолетно оглядываюсь — с гордостью, с растерянным удивлением. Но портал уже закрывается. Холод тут же кладет на грудь ледяные лапы. Обхватив себя руками, я перетаптываюсь с ноги на ногу в промерзающих тонких туфлях и оглядываюсь. Где я? Городская площадь, алеющий закат под серыми тучами, лобное место. Погода не очень: с неба летит неуютная морось снега пополам с дождем. Глаза залепляет сразу. Вокруг почти никого, только пара фигур с низко надвинутыми капюшонами, по виду торопящиеся убраться в сухое и теплое. Не сразу осознаю, где оказываюсь, а когда осознаю, забываю про холод. Аспин… Аспин! Единственное место, куда я хотела попасть с тех пор, как прочитала письмо Сока. Аспин! Омытая дождем площадь выглядит свежее, чем тогда, сто сорок лет назад. Черного места больше нет. Сначала я смотрю на белое место, затем верчу головой, пытаясь разглядеть рыжую макушку. Часть меня еще надеется, что я найду Сокура здесь, пусть и не полдень, не говоря уж о дате. Но я одна, рыжих волос Сокура не видно. Глотая мгновенное разочарование, останавливаю взгляд на огромной, ярко-красной вывеске. МАРТА Пульс замирает, а затем заходится, как от бега. МАРТА На негнущихся ногах бегу к вывеске. Каждая буква буквально говорит со мной голосом Сокура. Вывеска висит над булочной. На витрине подмигивают ягодные кольца открытых пирогов, горки румяных булочек, пышные бока буханок хлеба, жареные пирожки. Пахнет выпечкой и вареньем. Задрав голову, я ошеломленно смотрю вверх на свое имя, а затем — вниз. Камень на площади серый, но от булочной с вывеской «Марта» ведет другая дорожка. Она выложена ярко-рыжим кирпичом, влажным и блестящим от дождя. Не помня себя, шагаю по дорожке. Плечи, туфли быстро промокают, мокрая ткань холодит грудь, но я не обращаю внимания. Я на каждом шагу узнаю закоулки, по которым тащила Сокура, когда он притворялся ослабевшим после обморока. Помню, как зеваки по сторонам говорили, что я втрескалась, а я сердилась и твердила Сокуру, что он дурак… Дохожу до того самого закоулка, где Сокур от меня сбежал. Рыжая дорожка кончается, а я застываю на месте. Морось густо падает на лицо, я то и дело вытираю глаза и, кажется, плачу. В конце дорожки больше нет высокой стены, через которую перепрыгнул Сок. Улица продолжается длинной чередой домов, а вместо стены стоят две статуи. Каменный парень крепко обнимает каменную девушку и, наклонившись, крепко целует ее в губы. Камень скульптур старый, потемневший от времени, только переплетенные пальцы влюбленных натерты до блеска. |