Книга И тут я увидела чудовище, страница 123 – Екатерина Началова

Я улыбаюсь, но совершенно серьезен. Брат же улыбаться перестает. Он знает, что я не шучу.

— Ну-ну, Ренси, не злись, — он показывает руки в жесте примирения. — Похохотали и довольно. Давай договоримся. Что ты хочешь? Прелесть? Хорошо, я тебе уступаю. Забирай, не претендую.

— Время договоров прошло. Прощай, брат, — выплевываю.

Нажимаю, выпуская коготь на всю длину. Брат бросается ко мне, и я успеваю пронзить его правый глаз свободной рукой. Оглушительный хруст раздается в голове как взрыв. Его лицо меняется — сначала в нем проявляется чудовище, а после — сам я... Белое тело падает на траву, утопая и растворяясь в вязких розах.

— ...умер? — с надеждой спрашивает спасенная женщина и оборачивается.

Я только смутно вижу лицо. Мама... Или Ри?

— Скажи, что ты не умер, Ингренс... Ты слышишь? Слышишь?

Испуганный голос Ри доносится до меня постепенно. Сначала только голос, затем я осознаю слова. Голову ломит. Ощущение, будто череп треснул по шву. Остро жжет и ноет левый глаз. Я машинально трогаю его и сразу влезаю пальцем в теплую липкую жижу.

Кровь. Моя?

Молча разлепляю глаза. Функционирует только правый. Боль от левого глаза прошивает лицо так, что его хочется срезать. Не уверен, что контролирую мимику. Стараясь не шевелиться, смотрю наверх, безэмоционально вспоминая, что сделал и оценивая повреждения. На небе уже начал вольно разбрасывать краски яркий летний закат. Вижу над собой Ри.

Успел...

— Ренс, Ренс! Ты очнулся?! Скажи что-нибудь...

«Где ты, белый псих?» — мысленно спрашиваю брата.

С его стороны раздается настолько оглушительная тишина, что у меня даже звенит в ушах. Не припомню такого. Я его не чувствую.

— Не молчи, пожалуйста, только не молчи! — Ри не унимается, ее голос дрожит. Я чувствую ее руки, она прижимает кусок тряпки к моему глазу.

«Подай голос, белый выблюдок, иначе стопчу все твои цветочки. Уже встаю».

Не откликается.

Не особенно обнадеживаясь, поднимаю руку и смотрю на длину собственного окровавленного когтя. Судя по всему я пробил глазницу и дотянулся до мозга. Вверх, направо — лобная доля. Плохо. Но ещё соображаю. Неужели этого хватило, чтобы он сдох?

Отстраняю Ри, пытаюсь подняться. Меня мутит и шатает. Ри ныряет мне под руку, помогая удержаться.

— Это же ты? Ренс? — она умоляюще заглядывает мне в глаза, точнее в один глаз. Второй все еще не работает. — Это ты?

Огромные голубые глаза мокры от слез.

— Я, — наконец, подтверждаю, кривясь. — Он не успел... порезать?

Язык ворочается плохо.

С облегчением всхлипывая, Ри отрицательно мотает головой. Я опираюсь на ее плечи, случайно зажимая несколько прядей растрепавшихся длинных волос.

Мне так нравятся ее волосы — золотистые как пылинки, что танцевали в луче света под лестницей.

Мы медленно ковыляем из ненавистного сада. По пути намеренно давлю несколько роз. Брат по-прежнему не подает признаков существования, а ведь он ненавидит, когда трогают его цветы.

Не радуюсь, радоваться рано... Оценить положение можно будет только через часы, дни, а то и месяцы. Сейчас голова звенит как колокол, в который нещадно бьют.

— Спроси меня, Ри... — с трудом говорю. — О чем-нибудь. Надо оценить... Я еще в своем уме или уже нет...

— Что ты... — она то и дело шмыгает носом, не зная, что спросить. — Скажи, чего ты хочешь... больше всего?