Книга Пшеничная вдова, страница 160 – Данила Скит, Сумеречная грёза

Вода на дне колыхнулась. Исбэль почувствовала легкую дрожь и ее повело вместе с водой, поверхность ее защекотала икры – дубовая дверь опять хлопнула. Исбэль перевернулась вновь и вынырнула.

– Если хотите утопиться, для этого нужна бадья поглубже, – послышался спокойный голос короля.

Исбэль ушла под воду. Реборн настиг бадью и встал рядом, ожидая появления рыбки-утопленницы. Та появилась почти сразу, показавшись, однако, только до половины мокрых щек. Король подождал ещё немного, пока она выпускала на поверхность стаю быстрых пузырей – даже рыбкам нужно иногда дышать.

– Не вовремя вы заделались мышкой. Это нужно было делать гораздо раньше.

Девушка показала нос и сделала шумный вдох. Изумрудные глаза не упускали Реборна из виду, проделывая в точности тот же путь, что и он. Реборн перевел взгляд на воду, положил руку на край бадьи. Вода оказалась совсем непрозрачна, и ничего того, что должно предстать любопытному взору было не разглядеть.

– Что за мода делать такие густые отвары? Слышал, они вредны для кожи.

– Пентри оказался вшивый, – ответила Исбэль, подняв над водой рот.

– Это который ключник?

– Теперь он снова помощник повара.

Реборн не был в курсе карьерного роста ключника. Он убрал руку с бадьи, сцепил ладони за спиной. Его камзол холодил цветом мокрой стали, с которой уже успели смыть кровь. Жаркое лето Теллостоса заставило посветлеть даже черноту Блэквудов.

– Вы подходили так близко?

Исбэль скосила взгляд, стараясь спрятать его от требовательного взора короля. Взгляд упал на деревянное ведро у камина, перетянутое ржавым кольцом железа. Соленый влажный воздух быстро стачивал металл.

«Уж если Блэквуды так много меняют в Теллостосе, лучше бы они сменили ведра на жестяные», – спряталась за практичными мыслями Исбэль, пережидая непростое для нее время.

Молчание ее Реборн рассудил правильно – она опять лезла к черни с объятьями.

– Что ж, такова цена статуса народной королевы. Впредь будете осторожней.

– У меня не в первый раз вши.

Реборн кивнул, и непонятно было, одобрительно ли.

– Но ведь вам понравился подарок? – спросил он.

– Это было очень… неожиданно, – ответила Исбэль, – Мне должно поблагодарить вас, что вы вернули работу ключнику… не думайте, что я не благодарна, просто я…

– Боитесь меня, – ответил за нее Реборн, – Это разумно. Вряд ли на вашем месте нужно вести себя как-то иначе, – уж он-то точно не совершал бы некоторых абсурдных поступков, коими Исбэль щедро одарила его за их короткую супружескую жизнь, подумал Реборн, но оставил мысли свои при себе и продолжил точно так, как учил его Юстас: – Вы не должны меня бояться. Я не причиню вам вреда, не думайте, что за каждый неверный шаг я захочу снова отпереть башню. Что бы вы не сделали, знайте – этого не случится. Мне приятно, когда королева спокойна и улыбка сияет на ее лице, – точно, слово в слово, Реборн даже постарался повторить убаюкивающий тон, с рождения дарованный Юстасу богами, но не знал, получилось ли у него.

Конечно, со словами Юстаса он мог поспорить тысячу раз, и в душе своей давно уже это сделал, однако, тот убедил его, что королю важнее растопить сердце Исбэль и делать этого не стоит. А жизненно необходимо добавить ярких красок, ведь женщинам совсем не полезно знать правду. Что уши их, глаза и души живут, порой, вовсе раздельно друг от друга. И то, что входит в их уши обманывает глаза и убеждает тело в чем угодно. Реборн не понимал этого, он привык, что уши слышат то, что видят глаза и чувствует тело, в противном случае не верил не видимому, ни слышимому. Однако, Юстас оказался все же прав – Исбэль улыбнулась.